Скрыв озлобление, он продолжал копить, все так же урезывая себя во всем. С бессильной завистью читал он о странах, где строят самые высокие небоскребы, где газеты выходят на десятках страниц с многокрасочными иллюстрациями, где деньги приносят почет и власть. Но лишь в редких случаях, под влиянием винных паров, которых Чернов справедливо опасался, он высказывал свои взгляды.
Рано женившись, Чернов выжил из дому жену за то, что она осуждала его мечту о богатстве. Год из года он становился все более замкнутым и необщительным. Сослуживцы объясняли это желанием уберечь тайны атомной металлургии, проходившие через его память, а также личной трагедией. Однако острый ум, сдержанность, молчаливость и быстрота, с которой Чернов овладевал самыми сложными разделами статистики, двигали его вперед. Уже через два года его работы в Главуране Пургин считал его одним из трех своих возможных заместителей.
Жил Чернов одиноко, редко выходил из дому, завтракал и ужинал у своей дальней родственницы – пожилой женщины, жившей в одном с ним доме. Вечерами Чернов обычно сидел на балконе в удобном бамбуковом кресле. По привычке тренируя свою память, он шепотом перебирал цифры, имена людей, все виденное, слышанное и замеченное им за день.
– Пургин, Аркадий Аркадьевич, – вполголоса говорил он, – среднего роста, признаки начинающейся астмы, глаза серо-голубые, брови короткие, нос прямой.
– Дневная добыча тория на Сухановском комбинате 112 граммов, – бежали с его губ цифры, в то время как рука поглаживала редкие светлые волосы. – В последний месяц добыча возросла на 19 процентов, что равно сильно увеличению мощности комбината на один катализирующий агрегат.
– Вагин все чаще работает с бериллием. Металлического бериллия в этом году добыто на фабрике имени Молотова, – тут Чернов делал паузу и начинал складывать в уме: – за январь 3 килограмма 290, февраль 4,371, итого 7,660. Март – 3,900, апрель – 3,200. Итого за 4 месяца… 14 килограммов 780.
Чувствовал Чернов себя в эти минуты легко и спокойно. Он и не подозревал, что с вечера 15 июля за ним стали наблюдать люди генерала Долгова. Этому дали повод особенности его характера и поведения.
15. Кандидат наук
10 июня, за месяц до проникновения врага в сейф Главурана, Нежин сидел в ресторане «Дарьял». Его столик находился почти около оркестра. Первая скрипка играла в этот вечер особенно вдохновенно, и Нежин, сам скрипач-любитель, слушал музыку, забыв о вине.
– Простите, пожалуйста, – раздался над ним приятный, вкрадчивый голос, и, чуть вздрогнув от неожиданности, Нежин увидел представительного мужчину в хорошо сшитом сером костюме. Интеллигентное лицо незнакомца покрывал легкий загар. В зачесанных назад редких волосах блестела седина.
– Все столики заняты… – объяснил подошедший. – Позвольте сесть к вам.
Он стоял в скромной выжидательной позе, готовый при отказе тотчас же удалиться.
– Пожалуйста, пожалуйста, – охотно согласился Нежин, которого сразу привлекли мягкость и простота незнакомца.
Бесшумно усевшись, человек подозвал официантку:
– Бифштекс, яичница с крутым перцем и, – тут он прищелкнул языком, – шампанское с ананасом. – Молодой человек, – уже Нежину сказал человек в сером костюме, – жемчужница еще встречается без жемчуга, но шампанское без фруктов – никогда.
Незнакомец, очевидно, был в отличном расположения духа, улыбаясь, он доверительно сообщил:
– Сегодня, мой юный друг, у меня большой день: закончена первая половина докторской диссертации. Труд долгих утомительных лет! Да, совсем забыл! Позвольте представиться – Николай Николаевич Будин, кандидат экономических наук, по статистике.
Нежин назвал себя.
«Какое совпадение – мы оба статистики!» – подумал он.
Скоро официантка принесла ароматный бифштекс и яичницу на сковородке. Повязавшись салфеткой, Будин взял нож и вилку.
– Мой юный друг, давайте выпьем! – предложил он. – Много раз я пью это вино из Шампани, но оно всегда ново для меня. Все народы во все времена и эпохи тяготеют к вину. Возьмите аква-витэ у римлян, тодди в Африке, сакэ в Японии, шаосин у китайцев.
– Именно, именно! – согласился Нежин.
– Если не говорить о марочных винах, – жуя бифштекс, добавил Будин, – то я предпочитаю всему шампанское изящных французов.
Уже через минуту он оторвался от еды и приветливо улыбнулся:
– Давайте еще по бокалу. За мою диссертацию. За будущее звание!
После третьего бокала Будин повеселел еще больше, он говорил теперь о скрипках мастеров Амати, Страдивариуса, Гварнери, о 130 видах духов, о бриллиантах, о черном, зеленом, коричневом и фиолетовом дереве. И Нежин слушал изящную и благозвучную речь своего нового знакомого, поражаясь широте его знаний. Но вот Будин взял ломтик ананаса и капризно заявил: