«Будем друзьями, хоть понарошку?…»
Ольге Будиной
Будем друзьями, хоть понарошку?Утром июньским готовим окрошку,Днем погуляем в саду, где ирисы,И после чая польем кипарисы.Ночью костер разведем из газет,А если откажешь, тебе Баязет.
«Абсент и коррида…»
Абсент и корридаНочного Мадрида.Желания, страсти…Европа во властиЛунного облика северной девы,И можно услышать среди тишиныКак в стоне любовном порою слышныАрктических песен напевы.
«Облако-лето по осени мчится…»
Облако-лето по осени мчится,Капли смывают июльский загар,Сон черно-белый мечтает прибитьсяАистом к стае уставших гагар.Ночь-Барселона, Облако-Птица,Алое платье в дымке сигар.
«Купите, господа, розы…»
Купите, господа, розы,Рисунки, книги и часыИмперского периода. МимозыСам бы купил для Красы.Только барыша нет,Ибо беден поэт и живет для красы,Ночью видит Kristall и созвездий букет.Astrum в ярости тиамата.
«Явилась утром в келью для раздора…»
Явилась утром в келью для раздора,Руками крепкими защелкнула капкан.Осенний блюз рыдал: «Она же Айседора».Свинг вторил: «Это же Дункан».Лишь на бульваре СеребристомАнгольским ритмом воздух трясся,Волк в настроении игристом —Авророй для него царевна Яся.
Глава третья
Парад планет
«Я стираю не часто…»
Ольге Зарубиной
Я стираю не часто,но огненно,О тебе попрошу я у Деда.О тебе бы проверил доподлинно,О тебе бы была беседа.
«Пою кошерно, ем – потею…»
Елене Ткалиной
Пою кошерно, ем – потею,Часы дарю календарю,Да я на вас дышать не смею,Лишь чаще прежнего курю.
Вот бузину сажал намедниИ в Киев дяде написал,Что есть стихи о вас и бредни.Он долго голову чесал.
Кстати
Серебристому бульвару посвящается
Серебрится бульвар, кстати.И снежинки-опилки кругом,А соседи-разбойники (тати)Кстати покинули дом.
Есть кастрюля, ведро и приемник,Пьеса, ноты, тарелка и плед.Есть окно, а под ним подоконник,Что прослужат мне несколько лет.Что люблю из горячего? Виски.А под старость сухое вино.Я один, нет ни мухи, ни киски,Не покажут бесплатно кино.Кстати, есть два билета на Ольгу.Не пойдешь – загоню, так и знай.И терплю вас постольку – поскольку,Кто-то сеял, а я пожинай?Серебрится бульварКстати, кто-то чешет под синим зонтом,Говорят, что понравился Кате,Кстати, сказал управдом.
Кто обидит поэта?
Кто обидит поэта? Да еще инвалида?!Кто забьет трубку мира в косяк?!Дверью хлопнет в висок индивида?!Кто прочтет и промямлит: «так-сяк»?!
Расступись. Покажись, кто удалый.Где тот бубен шамана в трико?Я уверен, ты грамотный малый,Без акцента поешь «Сулико».
Без акцента играешь на скрипке,Носишь попика цепь для понтов.Но для нот твоих, ярких и липких,Хватит с толикой синих зонтов.
«Вот под зонтиком торчу…»
Вот под зонтиком торчу,Цвет, конечно, синий,И гражданочке хочуЧто-то спеть про иней.
Рассказать, что мир иной,Не такой, как в книгах.Намекнет: «Возьмешь женой?»– Видишь руку в фигах?
– Я слепая, сунь под нос,пожалей беднягу.Приюти. Спаси, Христос,Савояр-бродягу.Что сказать? Жив бог во мне:Прописал и помер.Так на жизненном столеРазложили покер.
«Так создавалося мнение…»
Ксении Дуниной
Так создавалося мнение,Что сестра милосердия Ксения,У которой подушка чуть мятая,Спит в очках, значит, чуть слеповатая,Не заметит багдадского вора.Затаюсь. Не сдаюсь. Тише, ворон.Не накаркай полночной тревоги.И вообще отвернись от окна.Чур! Не выдадут Русские Боги.Вот удача – под утро одна!