— Макс, я тебя вижу! — закричала Эби. — Вижу! Макс, ты — живой!
Зашевелился и «хэлпер», которого я тянул за манипулятор. Видимо, блокировка его программной оболочки, работала только ближе к центру зала.
— Принимайте!
Я вытащил кибера. Поиграв огнями, «хэлпер» направился в излом сферы, чтобы покинуть ее навсегда.
Странно.
— Макс!
— Что? — спросил я.
— Ты опять отключился, — сказал Клаус.
— Ничего подобного!
— Выходи уже. Пикфорд ждет.
— «Малыша», может, оставим работать маяком для Бюро?
— Да, оставим, — нетерпеливо сказал Пикфорд. — Выбирайся оттуда! Мы и так все на нервах.
— Принято.
Я похлопал по соте ладонью, подмигнул дрону, уставившему на меня один из объективов, и позволил нейросети повести меня к катеру. Мерцали тени. Вспыхивали под светом обломки. Я летел, ощущая странное одиночество. Будто ни Эби, ни Клаус, ни Роберт ничего не значат.
Космос за сферой принял меня в объятья. Катер приблизился, повернулся рифленым боком. Впереди, в черноте, мерцал «хэлпер», торопящийся к «Меррику». Я помедлил перед люком, выискивая искорку зонда. Ага, вон она, красная звездочка. Зонд тоже стремился от «чужака» подальше.
— Макс! — позвал Пикфорд.
Я бросил последний взгляд на семьдесят тысяч лет, влипшие в безвоздушное пространство как в патоку. Как в деготь.
— Макс!
Пикфорд выключил фонари, и чужой корабль пропал во тьме. Я вздохнул и открыл люк. Катер показался мне угловатым и тесным. Нелепым. Неправильно скомпонованным.
— Максим, — возникла на визоре пиктограмма Эби, — Максим, ты в порядке?
— Да, — ответил я.
— Первый «хэлпер» вернулся.
— Я рад за «хэлпера».
— Все, летите уже на «Меррик», — сказала Эби.
— Конечно, — сказал я. — Роберт тормозит.
— Я не торможу, — отозвался Пикфорд, — я разворачиваюсь.
На обзорных экранах катера качнулись, уплыли влево редкие капли звезд. Полыхнул синим боковой привод.
— Ждем вас, ребята, — сказала Эби.
Я сел в кресло.
— Да-да, — кивнул я, разглядывая рельефный рисунок на перчатке гермосьюта.
Под поверхностным слоем теклита, если напрячь зрение, можно было разобрать узелки синтетических мышц и золотистый блеск энерговодов. Ячейки, что интересно, были шестиугольными.
— Макс!
Голос Эби был напряжен.
— Да?
— Ты выходишь?
— Мы уже прилетели? — удивился я.
— Вы прилетели пять минут назад.
— Извини. Я задумался.
— Ты говоришь это второй раз подряд.
Я повернул голову.
— А где Роберт?
— Он уже вышел, — сказала Эби.
Я встал.
— Что же он не сказал мне?
— Господи, Макс! Он говорил!
— Я говорил, — подтвердил Пикфорд.
— Странно.
— Что? — спросила Эби.
— Я готов поклясться, что ничего не слышал, — сказал я.
— Ты срочно ляжешь в бокс!
— Да пожалуйста.
Я вышел из катера. В шлюзе нейросеть обработала меня и выпустила в ангар, где Эби и Клаус уже ждали с передвижным столом на колесиках.
— Что, сразу ложиться? — спросил я.
Эби посмотрела на меня так, что я предпочел с ней не спорить. Что ж, в бокс так в бокс. Я лег. Ремни мягко зафиксировали меня на ложе.
— Поехали! — сказал я.
— Паяц.
Эби хлопнула меня по животу.
— Эй-эй! Я в норме.
Из-за тихоходности стола мы добирались до бокса больше минуты. Мне хотелось слезть и пойти своим ходом. Все было бы быстрее.
— Макс, — склонилась надо мной Эби.
— Да? — сказал я.
— Что с тобой?
— Ничего.
— Ты смотришь словно сквозь меня.
— Испугалась?
— Да.
Улыбка у Эби вышла жалкой. Я пожал плечами.
— Вы бы хоть гермосьют с меня сняли.
— Ты, главное, лежи, — сказал Клаус.
Мы наконец въехали в бокс. Вспыхнуло освещение. Стол подкатил к люльке медивака, отщелкнулись ремни.
— Перебирайся, — сказала Эби.
— Ты действительно считаешь, что со мной что-то не так? — спросил я, задержав ее руку своей.
Эби мягко высвободилась.
— Мы проверим, — сказала она.
— Я просто на мгновение выключился, — я спустил ноги со стола. — Здесь нет ничего из ряда вон.
— Не один раз выключился, — уточнил Клаус.
— А сколько?
— Три. Как минимум.
Я посмотрел на Эби. Эби кивнула.
— «Меррик» увидел три лакуны в сознании.
— Идите вы!
— Все, снимай гермосьют и в люльку, — сказал Клаус. — Я включу тебе комплексную диагностику.