Давид взял ручку и что-то записал в черном блокноте, который всегда носил с собой. Папо заговорила тверже, стараясь не показывать свое отчаяние:
– Ты ничего не решаешь, Аким. Ты – в аду, и ты сгниешь здесь. – Она подалась вперед. – Сейчас ты расскажешь нам, кто из твоих верных псов удерживает Тару и как нам ее найти. Если ты этого не сделаешь, многие из твоих людей умрут в муках. Не только ты, но и весь твой народ, слышишь? Мы будем преследовать вас и убивать, пока никого не останется. Мы сожжем каждое из ваших чертовых поселений, доберемся до каждого лагеря…
Яссур наморщил лоб.
– Успокойся, Рейчел.
Аким сощурил глаза.
– Мы сохраним ей жизнь, можешь мне поверить. Ты даже не представляешь себе, как много органов можно вырезать из живого человека… Как много боли и мук можно претерпеть, все еще оставаясь в сознании… Ты не представляешь себе…
Одним движением Рейчел схватила со стола ручку и подскочила к Катцу. Давид что-то кричал, но она не слышала. Ничего не видя перед собой, женщина бросилась на маячившее перед ней голое тело и прижала ручку к горлу Акима. Она чувствовала, как пульсировала кровь в его аорте. Ручка с острым, как игла, стержнем стала продолжением ее тела. Еще немного – и узник умрет. Рейчел заглянула в его выпученные глаза.
– Может, ты и ангел, Аким, черт тебя знает. Но я – дьявол.
Позади задвигались стулья, застучали шаги. Вероятно, это подоспела охрана. Но Папо даже не оглянулась. Вместо этого она еще ниже склонилась над Катцом. Теперь ее губы почти касались его щеки.
– Ты отдашь мне сестру, слышишь? А иначе…
Чья-то сильная рука вцепилась ей в плечо и оторвала от Акима. Рейчел подалась назад и, обороняясь, выставила перед собой руки. Охранник собирался было схватить ее, но был остановлен гневным окликом Давида:
– Стой!
Женщина замерла, глядя Яссуру в глаза.
– Не делай того, о чем потом пожалеешь, Рейчел! – велел он ей. – Ты слышишь?
Она опомнилась и тяжело задышала. Взгляд ее заметался по комнате, а когда Папо наконец опустила руки и оглянулась на Акима, то увидела у него на шее струйку крови. Он встретил ее взгляд и улыбнулся все той же кривой улыбкой.
– Теперь ты одна, Рейчел. Совсем одна.
Стокгольм, Швеция
Йенс Вальберг давно перестал следить за тем, что происходит с вирусом. И до сих пор это вполне устраивало его начальство, которое как будто не проявляло ни малейшего интереса к этой теме. Что же касается Йенса, то он игнорировал ее вполне сознательно: во-первых, потому, что не хотел раньше времени насаждать в читательские головы образ монстра, по большей части порожденного его собственной фантазией, а во-вторых – потому, что хотел спасти Ханну.
Поэтому вместо NcoLV Вальберг решил заняться продажей «Крионордика». Английский инвестиционный банк рассчитывал получить обязательный взнос уже в течение текущей недели. Кто он, будущий владелец лаборатории, способной устроить Армагеддон? Существуют ли вообще организации, контролирующие подобные сделки?
Йенс скосил глаза на Юнаса Бьёремана. Их взгляды встретились, и Юнас помахал какой-то бумагой, а потом поднялся и быстро пошел к Вальбергу. Тот выпрямился и скрестил на груди руки. Что такое происходит, в конце концов? Шеф отдела новостей приблизился к нему и с торжествующим видом положил на его стол компьютерную распечатку.
– Пора, Йенс. Теперь-то тебе точно придется что-нибудь состряпать на эту тему.
– Что это? – Вальберг с недоумением уставился на бумажку.
– Она умерла.
– Кто?
– Пия Хаглунд. Медсестра.
Йенс пробежал глазами распечатку электронного письма. «Пациентка Хаглунд скончалась в 164-м отделении больницы в Худдинге. Смерть засвидетельствована в три часа сорок семь минут. Причиной смерти стала асфиксия вследствие острой дыхательной недостаточности, вызванной вирусом NcoLV». Журналист поднял глаза, как будто собираясь что-то сказать, но шеф уже убегал от него между рядами столов.
– Ваш выход, маэстро, – крикнул он через плечо Йенсу, – Армагеддон близко! Мы будем первыми!
Вальберг опустил голову и несколько минут тупо смотрел в пол. А потом смял бумажку и выбросил ее в мусорную корзину.
Тель-Авив, Израиль
Солнце стояло высоко, и воздух успел прогреться как минимум до сорока градусов. Если в менее жаркий день Рейчел сжигала до полутора тысяч калорий на дорожке близ отеля «Дан Панорама», то сегодня можно было рассчитывать на большее. Она сорвала допрос Акима Катца, и Давид Яссур был в бешенстве. Ее обвинили в неспособности контролировать свои эмоции. В конце концов Давид все-таки успокоился, но Катца ей больше не видать как своих ушей.