Выпив, пару чашек кофе, Брайс попросил передать на время все дела родителям и в первый раз за все годы, что он работал тут, уходил настолько рано. Впервые не мог сконцентрироваться.
«Так, надо проверить место его работы!», — к этому выводу пришел альфа.
Выскользнув из огромного здания, Бернард прошел на парковку, там сел за руль своего авто и поехал к «Уинстону».
На залитых светом улицах было много людей. Большая часть которых — дети. Неумолимо приближалось лето. Молодые парни и девушки уже почти перешли на летний гардероб, сняв с себя теплые свитера, куртки и ботинки. Поэтому сейчас они щеголяли в шортах, футболках и легких джинсах.
Жаркое солнце было Брайсу в глаза. Он, притормозив, достал из бардачка темные очки и надел их. Мужчина прекрасно понимал, что первым делом следует поговорить с Яном, который, по словам Элиона, его друг. Но только как начать диалог он не знал.
Pov Элион.
Вот уже которое утро я встречаю совершенно иным собой. Я встаю с кровати, умываюсь, помогаю готовить завтрак для себя и семейства Марвин. Потом мы с Яном переодеваемся и, проводив по дороге старших детей на автобус к школе, отправляемся на работу.
На мне теперь нет ни маски, ни капюшона. Люди так и пялятся, просверливая дыры взглядом. Но я стараюсь не замечать их. Я слышу грубые слова и едкие замечания, но стараюсь отречься. В мире миллиарды людей и вот уж не думаю, что каждый воспримет мою внешность также. Я просто стараюсь делать вид, что этого нет, что это не про меня.
Как можно спокойнее и обыденнее беседую с другом или, надев наушники, слушаю музыку, глядя в окно.
Стоит только подъехать к нашей остановке, как я собран и готов выходить. До магазина мы также доходим, переговариваясь о чем-то своем. Ян уже рассказал мне практически все о своем детстве. С Лу и Дэвом они познакомились, когда те с родителями переехали в его дом. Ребята всегда были натурами творческими. С ранних лет разрисовывали все, что им в руки попадалось. Даже как-то Яну сделали макияж перманентными маркерами. Он так еще с месяц ходил. Вообще, я знал о нем и его прошлом очень многое. Даже об альфе, что и в школе, и в университет задирал его. Правда вместо его имени, мне сказали просто: «мудак».
Войдя в раздевалку, наши диалоги становятся тише. Коллеги смотрят на меня, как на прокаженного. Они стараются не прикасаться ко мне и не дотрагиваться до того, с чем соприкасалось мое витилиго. От чашек, до салфеток и полотенец. Чуть ли не отпрыгиваю от меня.
Что же делают с людьми глупость и предрассудки. Из, вроде бы, образованных и интеллигентных взрослых, они превращаются в недозрелых австралопитеков. Будто впервые огонь увидели: одни в панике бегут, другие стараются убить «чужеродного монстра». Все, что мне остается, ждать, пока они повзрослеют или хотя бы привыкнут.
И вроде все хорошо, я, кажется, в порядке, но стоит скрыться в своей каморке, как ноги попросту подкашиваются и падаю.
Тот, кто сказал, что меняться легко — нагло врал. Внутри меня все просто кипит и бурлит. Каждый день, как ад. Как жестокое испытание. Меня то бросает в дрожь и холод, то прожигает дьявольским пламенем. Ян, кажется, не замечает это. Я не хочу, чтобы он замечал. Но это очень трудно.
Сколько бы не отрекался от окружающих, не строил мысленно стены, я все равно чувствую их взгляды и неприязнь. Словно они физически осязаемы. И от этого хуже. Только тут в одиночестве, я могу не притворятся. Могу жалея себя, признать, что мне плохо. Признать свой страх и бессилие. А затем, в обед, снова надев маску «нормальности», я пойду в крохотный закуток-кухоньку, поесть с другом.
Pov Автор.
Послышался грузный бум и Бернард упал на пыльный асфальт. Он непонимающе смотрел снизу вверх на Марвина, которого кое-как выудил из магазина на разговор. Пока они шли сюда, омега не сказал и слова. Он не ответил ни на один вопрос Брайса. Хотя тот сразу заметил раздраженность Яна, как парень стиснул кулаки, оставаясь с каменным лицом. И стоило только покинуть помещение, как омега во весь дух ударил здоровяка-альфу.
— Погоди, за что это? — опешив, спросил мужчина с земли.
— За то, что ты сволочь и мудак. И не смей больше приходить к Элиону, понял?! — Ян почти рычал.