Израиль снова помещен под закон с добавлением управления терпения и благодати
Я хотел бы немного остановиться на разговорах Моисея с народом, потому что (и это очень важно отметить) Израиль не входил в землю обетованную под Синайским заветом, то есть единственно под законом (ибо все это происходило у подножия горы Синай); он был нарушен, как только он был дан им. Именно под заступничеством Моисея они были способны вновь найти путь туда. Однако они снова помещены под закон, но к нему добавлено управление терпения и благодати. Во Втор. 10,1 мы видим, что речь больше не идет о том, чтобы открыто ввести закон в стан, где Бог был обесславлен. Его следовало положить в ковчег согласно предопределенным планам Бога, чтобы позволить народу, несмотря на их жалкое состояние, приблизиться к Нему, хотя лишь снаружи, к медному жертвеннику. Моисей пребывает на горе с Сущим, всецело предавшись созерцанию Бога, такому, как Он открывался его глазам. Теперь Моисей не был занят указаниями, которые Бог давал ему по поводу различных частей скинии, но был занят Богом согласно откровению, которое Он дал о себе; он не ел и не пил, он находился в состоянии над природой, в котором плоть не может оказывать влияние, был отделен некоторым образом от человеческой природы. Сущий заново пишет свой закон на приготовленных Моисеем скрижалях. Но результат этого общения Моисея с Богом был явлен: кожа его лица сияла, когда он спускался с горы. Однако здесь это была слава, так сказать, внешняя и связанная с законом, отличающаяся от славы самого Сущего в личности Иисуса. Таким образом, Израиль не мог созерцать ее. Мы находимся в совершенно ином положении: для нас больше не существует завесы [в 2Кор. 3, слово, переведенное как «покрывало», в греч. и в англ. может быть также переведено как «завеса»], и мы с открытым (то есть, без завесы) лицом созерцаем славу Господню. Ибо эта слава теперь используется не для подтверждения закона в совести, ибо это делала слава, сиявшая на лице Моисея; только народ, вследствие этого, не мог ни вынести ее, ни понять образы благодати; когда закон (как правило человеческой праведности) был нарушен, и отстранен как основание отношений с Богом, и помещен в ковчег, они превратили образы благодати в закон, как обычно делают люди. Та слава, которую мы видим, является доказательством устранения грехов и божественной праведности, ибо она видна в Том, кто понес наши грехи и является для нас этой праведностью. В этом отношении, мы скорее находимся в положении Моисея, когда он входит во святое святых.
Исход — Главы 35 — 40
Удел народа при посреднике
Кроме отделения Израиля от соседних народов, между которыми они должны были жить (о чем говорится в главе 34), в главе 35 представлены другие повеления Моисея, которые он дал, когда спустился с горы. Теперь уже речь идет не об уверенности в том, что они войдут в землю, и не о поведении, соответствующему тем, кто был помилован, а именно, чтобы они воздерживались от всего того, что могло привести к возврату греха, когда они наслаждались привилегиями благодати; но Моисей говорит им о том, что народ получил в удел, рассматривая это как результат тех сообщений Бога, которые передал посредник как глава благодати. Установлена суббота, и, кроме того, Его народ, которому явлена благодать, увещается проявлять свою добрую волю и свою щедрость во всем, что касается служения Господу. Поэтому мы обнаруживаем проявление духа мудрости и дара в служении. Бог особо призывает поименно тех, кого Он наметил особым образом для труда. Народ от чистого сердца отзывается на призыв, с которым к ним обратился Моисей: они принесли более чем достаточно; и каждый человек мудрый сердцем трудился, каждый исполнял тот труд, на который был способен. И Моисей благословил их.