В 21-й главе мы можем кратко отметить прекрасный образ преданности Христа церкви и своему Отцу, а также Его любви к нам (ст. 5 и 6). После жизни, которую Он всецело посвятил служению как человек, когда жил на земле, Он пожелал остаться слугой даже в смерти из любви к Отцу, к церкви и к своему народу. Он сделался слугою навечно (сравните Иоан. 13,14.15, что касается настоящего времени, и Лук. 12,37 даже относительно времени славы).
Исход — Главы 24, 25
Завет, имеющий условия, утвержден на крови, следуют отношения с Богом
Этот завет, заключенный на условии послушания народа, был утвержден кровью (глава 24). Когда была пролита кровь и таким образом вошла смерть как суд Бога, старейшины восходят, чтобы вступить в отношения с Богом. Они видят Его славу и продолжают жить человеческой, земной жизнью, они ели и пили.
Скиния — образец небесных вещей
Но Моисей призывается приблизиться к Богу, чтобы увидеть образцы вещей более замечательных, небесных, которые снабдили бы необходимым для проступков и недостатков народа Бога, в то же время открывая израильтянам совершенство и различные стороны славы Того, к кому они приближались как Его народ. Только народ еще нес на себе отпечаток домоправления, которому они принадлежали. Это справедливо можно отнести ко всему тому, что не основано на связи с прославленным Христом, на плоде вечного искупления, на вечном выражении воли Бога, и не характеризуется всем этим. Однако то, в чем эти образцы не соответствуют их прототипам, какими мы знаем их, заключается не в самих этих предметах, а в свободе доступа, в пути, который открыт, и мы допущены к ним, вещам, связанным к тому же с гораздо более высокими привилегиями [Евр. 10,19.20]. Форма осуществления зависела от существовавшего тогда положения вещей. Существовало священство, но было много священников, поскольку они были смертными; для нас — один, потому что Он не умирает [Евр. 7,23]. Завеса, за которой находился Бог и которая преграждала путь к Богу, для нас разорвана, и путь в святое святых открыт, так что святое и святое святых для нас в духе соединились в одно. Тем не менее главный прообраз остается, и я не думаю, что в тысячелетнем царстве завеса будет разорванной, хотя всякое благословение зависит от смерти Христа. Наше положение как христиан особое: мы связаны с Христом как сыновья с Отцом и как члены Его тела. Мы также являемся небесными по своей надежде и призванию как принадлежащие новому творению.
Два аспекта скинии: слава Христа и средство для взаимоотношений Бога с Его народом
Скиния представляет нам все стороны славы Христа-Посредника (однако не единство Его народа, представленного как Его тело), всевозможные пути и совершенства Бога, явленные через Христа, либо во всей широте творения, либо в Его народе, либо в Его личности. Сцена явления славы Бога, Его дом, Его владение, в которых Он раскрывает свою Сущность (насколько Его Сущность может быть увидена), пути Его благодати и Его славы и Его отношения через Христа с нами, жалкими и слабыми созданиями, которые тем не менее приблизились к Нему, — все это открывается нам в ней, но все еще с завесой, которая скрывает Его присутствие, и Он представлен как Бог, не как Отец. Речь идет об отношениях человека с Богом, о том, может ли он приблизиться к Нему, а не о любви, выходящей искать, и не о принятии Отцом. Бог представлен на престоле, справедливо требующим праведности и святости, соответствующих Его собственной природе, а не в суверенной любви, ищущей человека, когда он находится в состоянии, противоположном Его природе. Это и положение сыновей меняют все основание, касательно отношений с Богом. Нравственное основание такой возможности присутствует в этих прообразах в контрасте с уже упомянутым.
Таким образом, скиния представлена здесь в двух аспектах, относящихся, во-первых, к славе, которая принадлежала Ему, и во-вторых, к средствам для отношений Бога с Его народом. Это является истинным даже по отношению к Господу Иисусу. Я могу рассматривать Его крест в его абсолютном совершенстве, согласно мыслям и сердцу Бога; я могу обнаружить в скинии также то, что соответствует моим нуждам, возмещает все мои недостатки.
Видимый описательный порядок деталей, происходящий из взаимосвязи вещей, связанных с двумя аспектами
Я бы слишком далеко увел читателей, если бы захотел вникнуть в детали конструкции скинии и ее принадлежностей, поэтому я ограничусь несколькими замечаниями общего характера. Создается некоторая видимость нарушения порядка в описании этих предметов в том, что оно прерывается описанием одежд Аарона и порядка его посвящения [главы 28, 29]. Таким образом, жертвенник всесожжения описывается прежде, чем одежды и посвящение священников, а умывальник — после них. Но это происходит вследствие того, о чем я только что сказал: есть вещи, относящиеся к проявлению [здесь и ниже это слово имеет значение «прообразное изображение»] Бога, месту встречи с Ним и к тому, что связано с этим местом; другие относятся к представлению человека Богу, его служению в этих местах. Эти вещи связаны друг с другом, ибо некоторые проявления Бога являются в каком-то смысле точками соприкосновения с человеком и средствами приближения человека, как, например, крест, ибо там действительно встречаются человек в высшей точке своего греха и Бог в бесконечной любви и закладывается основание праведности, праведности для нас. Это главный момент всей нравственной истории, где был решен навеки всякий вопрос добра и зла. И хотя он является местом, к которому человек приближается, но в этих проявлениях есть нечто большее, чем само действие приближения, и даже больше, чем действия, составляющие служение Богу.