Марколина. Так, так. Все поняла!
Чечилия. Вы недовольны, что я выйду замуж?
Марколина. Ступайте, ступайте же туда, куда я вам приказала.
Чечилия. Я, можно сказать, пришла к вам по простоте душевной…
Марколина. Идите же, говорю вам, идите сейчас же, мне нужно…
Чечилия (в сторону). Ну и грубиянка! Еще хуже своего свекра. Вот, что ни говори, а это она из зависти, что не ее дочка замуж выходит!
(Уходит.)
Явление девятое
Марколина, одна.
Марколина. В этой истории мне не все ясно. Чечилии уже давно замуж хочется. От зеркала ее не оторвешь. Из ее слов выходит, что хотят женить Николетто; однако нет как будто разговора, что хотят женить на служанке. Руку отдам на отсечение, что мой полоумный свекор забрал себе в голову отдать за него мою дочку; а этот наглец Дезидерио, разумеется, поддакивает ему, подбивает, хочет погубить нашу семью. В голову мне не могло прийти ничего подобного! Все могла предположить, только не это; но слова Чечилии наводят меня на подозрение. И для этого есть основания. Говорит, что он сосватал Николетто, а не решается сказать — за кого. Знаю, что с этими людьми он на короткой ноге. Правда, он высокомерен, но его высокомерие прячется, когда на сцену появляется жадность. Знаю, что он способен на все, и нисколько не удивлюсь, если он насмеется над своими кровными и погубит внучку. Но нет! Это у него не выйдет! Пока мои глаза еще не закрылись, я ему этой радости не доставлю. В конце концов, я мать; могу же я поднять голос в защиту собственного ребенка! И если закон не допускает, чтобы мать выдавала дочь по своему усмотрению, то нет закона, который может заставить мать принести в жертву свою дочь.
Явление десятое
Марколина и Пеллегрин.
Пеллегрин (в сторону). Я ошалел и не понимаю, где я.
Марколина. Ну, так как же, синьор Пеллегрин, есть у вас что-нибудь новенькое?
Пеллегрин. Ничего! (В сторону.) Если я скажу ей, она меня в порошок сотрет.
Марколина. Вы говорили с отцом?
Пеллегрин. Да, синьора, говорил.
Марколина. А что ему понадобилось?
Пеллегрин. Так… ничего… спрашивал меня… сердитесь ли вы… что вы хотели ему сказать.
Марколина. Несчастный вы человек! Ну, есть ли еще на свете другой такой простачок, как вы? Сразу видно, что даже соврать толком не умеете. Говорил он вам о нашей дочери?
Пеллегрин. Как же, говорил и о ней.
Марколина. Говорил, что хочет выдать ее?
Пеллегрин. Говорил, что хочет выдать.
Марколина. Да бросьте же вы, наконец! Не заставляйте силой вытягивать из вас слова! Как он сказал?
Пеллегрин. Да вот так и сказал: "Хочу, мол, выдать ее".
Марколина. А сказал — за кого?
Пеллегрин. Нет, не сказал.
Марколина. А мне кажется, что сказал.
Пеллегрин. Говорю же вам, что не сказал.
Марколина. Поклянитесь, что не сказал.
Пеллегрин. С какой стати я буду клясться. Повторяю вам снова — не сказал.
Марколина. Вот видите! Значит, вы лгун!
Пеллегрин. Почему же я лгун?
Марколина. Потому, что я знаю; он вам сказал.
Пеллегрин. Как же вы можете знать? Дверь была заперта. Говорили мы тихонько; разве что домовой мог бы вам пересказать, а больше некому.
Марколина. Да, синьор, у меня домовой на побегушках, и он мне все рассказал.
Пеллегрин. Полноте, бросьте эти сказки.
Марколина. А вот я могу вам, как по-писаному, рассказать, что говорилось и как.
Пеллегрин. Ну, значит, там действительно был домовой.
Марколина. А если я скажу вам то, что знаю, неужели вы будете опять увиливать?
Пеллегрин. Нет. Если угадаете, обещаю во всем признаться.
Марколина. Даете честное слово порядочного человека?
Пеллегрин. Честное слово порядочного человека.
Марколина. Жених, предназначенный моей дочери, это достойнейший Николетто.
Пеллегрин (удивленно). Черт побери! Как же вы это узнали?
Марколина (в сторону). Увы! Я угадала!
Пеллегрин. Как вам нравится эта новость?
Марколина. Лучше вы скажите, синьор, что вы ответили на это любезное предложение?
Пеллегрин. Ничего. У меня кровь застыла в жилах, и язык отнялся.
Марколина. А все-таки надо было что-то сказать. Ведь он, наверное, потребовал ответа.
Пеллегрин. Представьте себе, что там, кроме отца, были Дезидерио и его сын. Ничего нельзя было сказать, хоть тресни!
Марколина. Так, значит, вы промолчали?
Пеллегрин. А вы думаете, я еще не поговорю?
Марколина. Неужели поговорите? Поговорите, когда уже поздно будет. Несчастная я женщина! Неужели у меня на глазах возьмут моего ребенка? Нет, не бывать этому, не бывать! Никогда, слышите вы, разбойники, проклятые собаки, предатели! Нет, нет, нет! Не отдам я вам на мучение свою плоть и кровь, сумею защитить свое сокровище! Пусть-ка придут, если посмеют, пусть попробуют отнять ее у меня! Я буду змеей, василиском, дьяволом!..
Пеллегрин. Успокойтесь…
Марколина. Оставьте меня…
Пеллегрин. Ну, дорогая…
Марколина. Убирайтесь вон!
Пеллегрин. Не доводите меня до отчаяния.
Марколина. Я еще больше в отчаянии, чем вы.
Пеллегрин. Ах, я несчастный!
Марколина. О боже, помогите мне!
Явление одиннадцатое
Те же и Фортуната.
Фортуната. Что такое, друзья мои? Что случилось?
Марколина. Ничего, милая, ничего. Вы только послушайте… (Пеллегрину.) Подайте стул!
Пеллегрин. Сейчас, синьора. (Приносит стул для Фортунаты.)
Фортуната. Ну, вот я и пришла, синьора Марколина! Что вы мне хотели сказать?
Марколина. Ах, милочка, простите, что я вас беспокою.
Фортуната. О, что вы! Нисколько. Чем могу вам служить?
Марколина. Ну, если у вас есть дела, синьор Пеллегрин, идите. Синьора разрешает вам оставить нас.
Пеллегрин (в сторону). Понимаю, она меня выпроваживает. (Фортунате.) Мое почтение!
Фортуната. До свиданья.
Пеллегрин (в сторону). Жена гонит, отец поедом ест! Пойду на чердак и там запрусь. (Уходит.)
Явление двенадцатое
Марколина и Фортуната.
Марколина. Я действительно посылала за вами по одному делу; но теперь у меня набралось еще с десяток других, которые вынуждают меня просить вас мне помочь и не оставлять одну.
Фортуната. Дорогая синьора Марколина, я готова вам помочь, чем могу, от всего сердца. По правде говоря, вчера я немного рассердилась, но, подумав, решила, что вы не виноваты, да и мой кузен сумел убедить меня в этом, и теперь я не знаю, чего бы только для вас ни сделала!
Марколина. Вот именно, мне от вас очень хотелось узнать, что он говорил, когда вы ушли — намерен ли он вежливо отступить или действительно питает к моей дочери чувства, о которых говорил?