Спустя полчаса чудовищной бомбардировки вражеская авиация развернулась на север и направилась к своим кораблям. От 9-й АУГ 3-го флота США осталось три надводных корабля. Противник умудрился отыскать и закидать глубинными бомбами даже подлодку класса «Лос-Анджелес». Всё было в дыму. На воде качались обломки судов и самолётов, плавали трупы американских моряков и лётчиков. Было много пилотов противника — низкорослых людей в серых комбинезонах, пробковых поясах и лётных шлемах.
Окровавленного и переломанного контр-адмирала Кэлбрейта достали из-под обломков рубки. Он ненадолго пришёл в сознание и тут же позвал капитана Нагеля.
— Ты живой?
— Так точно, сэр! Сейчас мы вас перенесём в санчасть…
— Забудь про санчасть… Мои потроха по палубе собирать будешь что ли? Принимай командование… Уводи группу… Сколько ещё наших на плаву?
— Кроме нас ещё один фрегат и один эсминец. У них сильные повреждения. Сэр, боюсь, нам не удастся уйти. Мы потеряли мощность. Системы управления уничтожены. Возможно, есть утечка из реактора…
— Приподнимите меня…
Двое матросов осторожно приподняли контр-адмирала. Он оглядел разрушенные постройки на палубе и искорёженные остовы самолётов, не успевших взлететь.
— Доложить… Нагель… Доложить… В штаб флота… Вступили в полное боевое соприкосновение с морскими и воздушными соединениями… Передать сигнал бедствия «Мэйдэй»… Авианосная группа уничтожена… Утечка радиации… — контр-адмирал Эрнест Кэлбрейт резко умолк и повис на руках матросов.
Лейтенант-коммандер из свиты пощупал его пульс и обнажил голову. Капитан Нагель тоже снял прожжённую фуражку.
— Куда его, сэр? — обратился к нему лейтенант-коммандер. — В санчасть?
— Санчасти больше нет… Отнесите в любое помещение и накройте. Желательно государственным флагом, если хоть один целый остался. Радио в штаб 3-го флота… Немедленно установите связь.
— Невозможно, сэр. Большие повреждения. Отчётливой связи нет.
— Ну на передачу хоть что-то можно?!
— Только на открытом канале, сэр…
— Чёрт с ним! У нас повреждён реактор. Отправляйте срочную радиограмму. И… Шлюпки на воду… Они идут добивать нас. Мы не выстоим. — Нагель посмотрел в бинокль. Вражеский флот ещё не был виден на горизонте, но капитан понимал, что противник находится в опасной близости.
Он поглядел на восходящее солнце и взялся за голову обеими руками.
— Да что за чёрт?! Да не может такого быть! Где наши остальные силы?! Где 1-я АУГ?! Где 17-й авиаполк?!
— Сэр! — позвал его лейтенант-коммандер. — Сообщение передано. Надо уходить!
— Покинуть корабль! — резко отдал приказ Нагель.
На сверхтяжёлых крейсерах противника начали поворачиваться орудийные башни. Пять кораблей дали дружный залп. Для ствольной артиллерии такое расстояние казалось непреодолимым, однако с помощью основных орудий враг запустил реактивные снаряды. Они быстро покрыли расстояние до американских судов.
— Господи! Помоги нам, Боже всемилостивый! Боже милосердный! — закричал матрос, встав во весь рост в одной из шлюпок, спасавшихся с места разгрома авианосной группы. В руке его было распятие. Снаряды неслись на три корабля остававшихся на плаву. Чудовищные взрывы обратили стальных гигантов в груду тонущего мусора. Взорвался оставшийся боезапас. Разрушились и реакторы «Йорктауна», поражая океанские воды продуктами радиоактивного распада. Обломки подбитых судов накрыли большинство шлюпок, качавшихся на воде.
Тем временем подразделения армии США на границе с Канадой по-прежнему не предпринимали никаких действий, как и их противник на сопредельной стороне, хотя сообщение о разгроме 9-й авианосной ударной группы уже поступило в Пентагон, и было передано президенту США.
Матрос в спасательном жилете и с распятием в руках плыл на запад, где всплыла подводная лодка «Голланд», оказавшаяся поблизости.
— Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный! Помилуй нас! — повторял матрос.
Из кабины поршневого самолёта-разведчика наблюдатель глядел в подзорную трубу на далёкий дым от погибшей американской эскадры, поднимающийся на горизонте.
Глава 3
На западе было 6:20, а в Вашингтоне и Нью-Йорке шёл одиннадцатый час утра. Президент США отдал приказ всем наземным, воздушным и морским соединениям американских вооружённых сил действовать в соответствии с планом военного времени. Войска перешли в режим DEFCON 1, означающий начало боевых действий. Глава государства должен был обратиться к нации, но первым делом, пока его кабинет в Белом Доме готовили к телеэфиру, он позвонил жене.
— Анна, ты ещё дома?
— Нет, мы уже в аэропорту. Твои люди усадили нас в какой-то комнате. Говорят, что вылет будет с минуты на минуту. Мы все в сборе. Арнольд и Джулия с детьми здесь. Их пришлось поднять среди ночи. Хочешь с внучками поговорить?
— Прости, не сейчас… Скажи им, что дедушка просил их вести себя прилежно в гостях у нашего… хм… у нашего друга…
— Хорошо, а ты…
— Подожди… Про меня потом. Я перевёл сыну все средства с моего счёта. И ещё у меня к тебе большая просьба. Свяжись с Ритой Кэлбрейт, пока вы не вылетели и…
— Ох… Что, Эрнест?
— Да… Вся АУГ погибла. Экипажу подлодки «Голланд» удалось подобрать нескольких матросов. Не говори Рите сразу… Скажи, что связи нет. Вы с ней жёны морских офицеров, поэтому она должна тебя понять с полуслова…
— Хорошо… Я всё сделаю. Ты береги себя… Ты так и не сказал, к кому нас отправляешь. К какому «нашему другу»? В Европу?
— Да… В одну красивую столицу в глубине Восточной Европы…
— Эх… Поняла тебя… Не думала, что президент США свою родню будет у них прятать…
— Уже всё оговорено. Это наиболее подходящее место в плане безопасности. Поцелуй за меня внучек. Я должен сделать обращение к нации. Всё. О вашем прибытии на место мне доложат. Я свяжусь с вами, как только смогу. До связи!
Президент положил одну телефонную трубку и взял другую. Через минуту спутниковая связь с Москвой была установлена. Русские связались с администрацией США первыми, как только ещё случился инцидент в Канаде.
— Снова приветствую, коллега, — сказал российский президент. — Мои соболезнования по поводу ваших моряков.
— Благодарю за сочувствие… — хмуро ответил американский президент. — Я вынужден перевести все наши силы в режим военного времени… Все подразделения, расквартированные за границей будут возвращены в Америку в течение двух суток. Мы бросаем всё и переходим к глухой обороне.
— Вы уверены, что не стоит наносить упреждающий удар?
— Да. Если учитывать то, как они появились в Канаде, самым лучшим решением будет сосредоточить все войска дома, чтобы они вдруг не оказались у нас в тылу.
— Ясно. Мы пока ничем не сможем вам помочь. После Китая мы вынуждены разместить на Дальнем Востоке усиленную группировку наших войск. Мы также направили дополнительный контингент в Среднюю Азию. Китайцы пока держатся, но… Большинство крупных городов уже взяты противником. Пекин вот-вот падёт. Мы беспокоимся, что китайское ядерное оружие может попасть к ним в руки. Тогда у нас не будет выхода…
— Я понял… Считайте, что один из постоянных членов Совбеза ООН уже дал вам согласие на применение ядерного оружия.
— Хорошо. А вам — наше согласие.
— Спасибо. Боюсь, что нам придётся применять бомбы на своей территории.
— Будем надеяться на лучшее… Кстати, насчёт вашей семьи всё по-прежнему?
— Да. Только что звонил жене. Она, мой сын, сноха и мои внучки уже вылетают.
— Хорошо. У нас всё готово к приёму. Звено наших истребителей возьмёт спецрейс под дополнительный конвой над Белоруссией. Если потребуется — встретим раньше. Несколько кораблей Исе́тской Лиги находятся в Атлантике и в Средиземном море для дополнительного мониторинга воздушного пространства на пути вашего самолёта. Председатель Верховного Совета уже всё знает о происшедшем. Мы следим за ситуацией.
— Спасибо вам, коллега…
— Ну что вы, это самое малое, что я сейчас могу для вас сделать.
— Поверьте, для меня это вовсе не малое. Ладно. Ещё раз спасибо! Я должен идти выступать перед народом.