Но их постигло и худшее разорение. Толпы горожан ворвались в опустевший дворец Медичи и принялись разграблять его. Я силой заставила себя присутствовать при осквернении бывшего приюта красоты, покоя и знания, радуясь хотя бы тому, что мой возлюбленный не дожил до этого дня.
Через два дня Карл и его несметное войско бодро вступили в охваченную паникой Флоренцию. Сидя в разоренном городе, оплакивая моего дорогого Лоренцо, я находила некоторое утешение в обговоренной заранее переписке с Родриго. Своего посыльного я для пущей скорости щедро оделяла золотом.
Ваше Святейшество!
Довожу до Вашего сведения, что распираемый самонадеянностью Савонарола, дабы оправдать себя в глазах паствы, склонил голову перед французским завоевателем, приветствуя в его лице «орудие в руках Господа». «О великий король! — провозгласил он, пав на колени перед Карлом. — Наконец ты явился к нам! Ты — Божий посланник!»
Французский монарх выказал чрезвычайную снисходительность к флорентийцам. Впрочем, иного мы и не ждали: всем нам известно, что главным трофеем Карл мнит вовсе не Флоренцию, а Неаполь. За несколько недель вторжения к нам иноземной армии на улицах города умерло всего с десяток человек — не более, чем в обычные времена.
Но подлинной жертвой захвата стала душа Флоренции. Ее нещадно бичуют и топчут, ее гордость изорвана в клочья, ее республиканский статус аннулирован. Все надежды на спасение нашего города мы теперь возлагаем на Вас — оно целиком в Ваших руках.
Возрождение. Rinascimento. То, чему Медичи положили столь блистательное начало, должно вновь воскреснуть на наших глазах.
Ваша преданная служанка,
Ваше Святейшество!
За несколько месяцев французского вторжения приор Сан-Марко уже объявил Флоренцию Священным Градом, сиречь «Новым Иерусалимом», а Иисуса Христа — царем над ним, с согласия Синьории учредив здесь теократию. Всех приверженцев Медичи он велел немедленно предать казни. На главной городской площади дни напролет полыхают очистительные костры.
Савонарола наложил на горожан непрерывный пост, и многие этому покорились. Люди благодарны своему «Великому пророку» за то, что он заранее предупредил их о злонамеренном французском короле, явившемся к нам с воинством, от бесчинств которого избавил флорентийское население все тот же Савонарола.
Обнаруживаются, однако, и признаки неповиновения. Объявилась некая группировка — «Бешеные псы», как они сами себя именуют. Они предерзко осмеивают наиболее ревностных приверженцев Савонаролы, обзывая их «богорадниками»[52] и «плаксами», и даже осмеливаются бить в барабаны в церкви, пытаясь заглушить проповеди приора. Число их невелико, но, как поговаривают, оно постоянно растет.
Я буду и впредь сообщать Вам о ходе событий.
Остаюсь Ваш преданный слуга,
Катон!
Вам, без сомнения, уже известно, что французская армия миновала Рим без боя. Едва Карл отправился на поимку своей заветной цели, Неаполя, я предпринял меры, кои мы обсудили в Ваш прошлый приезд. Верьте, что счастливый, хоть и кровопролитный, исход бедствий, легших ныне ярмом на всю Италию, уже близок.
Ваш во Христе,
Ваше Святейшество!
Я бесконечно счастлив тем, что наш замысел успешно претворяется в жизнь. «Священная лига», учрежденная Вами ради изгнания французов из Италии, явилась абсолютно гениальным политическим ходом. К ней присоединится любой удельный правитель в здравом уме и рассудке. Как прозорливо Вы предусмотрели, Савонарола не в своем уме и, стало быть, откажется вступить в нее!
Теперь, когда Вы потребовали приора к себе в Рим, дабы он разъяснил причину, по какой приветствовал захватчиков, Вы полагаете, он подчинится и прибудет?
Ваш верный слуга,
Катон!
Меня ничуть не удивило, что наш общий друг проигнорировал мое требование явиться в Рим и отчитаться в преступном соглашательстве с врагом Италии королем Карлом, коего он именовал «избранником Божьим», а также в возобновлении лжепророчеств. Савонарола отговорился тем, что Флоренция, дескать, без него пропадет и что «Господу неугодно, чтобы он отлучался в Рим».