Мы не рассмотрели еще следующего весьма решающего вопроса: каково отношение между общей теорией и конкретными грамматиками, вытекающими из нее? Другими словами, какой смысл мы вкладываем в данном контексте в понятие «вытекать из»? Именно в этом пункте наш подход резко расходится со многими теориями лингвистической структуры.
Наиболее сильное требование, которое можно было бы предъявить к соотношению между теорией лингвистической структуры и конкретными грамматиками, состоит в том, чтобы теория, исходя из определенной совокупности высказываний, давала практичный и автоматический метод конструирования грамматики. Будем говорить, что такая теория предоставляет нам процедуру для открытия грамматик.
Более слабое требование заключается в том, чтобы теория давала практичный и автоматический метод для определения того, является ли грамматика, предлагаемая для данной совокупности высказываний, действительно наилучшей грамматикой для того языка, из которого взята данная совокупность. О такой теории, не затрагивающей вопроса о том, как строится грамматика, надо говорить как о теории, предоставляющей процедуру суждения о грамматике.
Еще более слабое требование сводится к тому, чтобы, имея совокупность высказываний и две предлагаемые грамматики G1 и G2, мы могли с их помощью решить, какая из грамматик лучше для языка, из которого выделена данная совокупность высказываний. В этом случае следует говорить, что теория дает нам процедуру выбора грамматик.
Все эти теории можно представить графически следующим образом:
(36). 
На рис. (36 I) представлена теория, понимаемая как машина, получающая совокупность высказываний на входе и выдающая на выходе грамматику, т. е. теория, дающая процедуру открытия. На рис. (36 II) показан механизм с грамматикой и совокупностью высказываний в качестве входов и ответами «да» и «нет» в качестве выходов, означающими правильность или неправильность грамматики; следовательно, это теория, дающая процедуру суждения о грамматике. Рис. (36 III) представляет теорию с грамматиками G1 и G2, а также всей совокупностью высказываний на входе и решением о предпочтительности G1 или G2 на выходе, т. е. теорию, дающую процедуру выбора грамматик[30].
Из принятой здесь точки зрения вытекает, что неразумно требовать от лингвистической теории чего-либо большего, чем практичной процедуры выбора грамматик. Иначе говоря, мы принимаем последнюю из трех позиций, о которых говорилось выше. Насколько я понимаю, большинство наиболее тщательных программ в области разработки лингвистической теории[31] стремятся к удовлетворению самого сильного из этих трех требований. Это значит, что предпринимаются попытки сформулировать методы анализа, которые исследователь реально может использовать, если у него есть время, чтобы построить грамматику языка, исходя непосредственно из сырых данных. По-моему, весьма сомнительно, чтобы этой цели можно было достигнуть сколько-нибудь интересным путем, и я подозреваю, что всякая попытка достичь ее должна завести в лабиринт все более и более подробных и сложных аналитических процедур, которые, однако, не дают ответа на многие важные вопросы, касающиеся природы лингвистической структуры. Я полагаю, что, снизив наши запросы и поставив более скромную цель — разработать процедуры выбора грамматик,— мы сможем сосредоточить наше внимание на узловых проблемах лингвистической структуры и прийти к более удовлетворительному их решению. Справедливость этого мнения может быть проверена лишь путем фактической разработки и сравнения указанных теорий. Заметим, однако, что слабейшее из этих трех требований является все же достаточно сильным для того, чтобы обеспечить высокую содержательность теории, которая ему удовлетворяет. Нам известно немного таких областей науки, в которых можно было бы серьезно рассматривать возможность разработки общего, практичного, автоматического метода выбора между несколькими теориями, каждая из которых совместима с имеющимися данными.
30
Основная проблема не изменится, если мы захотим взять небольшое множество правильных грамматик вместо одной.
31
См., например, В. Вlосh, A set of postulates for phonemic analysis, «Language», 24, 1948, p. 3—46; N. Chomsky, Systems of syntactic analysis, «Journal of Symbolic Logic», 18, 1953, p. 242—256; Z. S. Harris, From phoneme to morpheme, «Language», 31, 1955, p. 190—222; e г о ж е, Methods in structural linguistics, Chicago, 1951; C. F, Hockett, A formal statement of morphemic analysis, «Studies in Linguistics», 10, 1952, p. 27—39; его же, Problems of morphemic analysis, «Language», 23, 1947, p. 321—343; R..S. Wells, Immediate constituents, «Language», 23, 1947, p. 81 — 117, и многие другие работы. Хотя явной целью этих, работ являются процедуры открытия, мы часто обнаруживаем при тщательном рассмотрении, что теория, которая в действительности построена, дает всего лишь процедуру выбора грамматик. Так, например, Хоккет считает своей задачей в «A formal statement of morphemic analysis» разработку «формальных процедур, с помощью которых можно идти от стартовой черты до полного описания системы языка» (стр. 27); но реально он лишь описывает некоторые из формальных свойств морфологического анализа, а затем предлагает «критерий, с помощью которого можно определить относительную эффективность возможных морфологических решений; пользуясь им, можно выбрать максимально эффективный вариант либо несколько вариантов, равно эффективных, но более эффективных, чем все прочие» (стр. 29).