— Моргает, — услышал он за собой какой-то незнакомый голос. — Он моргает!
„Каждый бы моргал на моём месте, — подумал он. — Этот свет с самого начала ужасно яркий”.
Постепенно он припомнил, как всё было. У него вдруг забарахлило сердце, и доктор Земба кричал, чтобы срочно в операционную. Срочно! Ну и, конечно, он, Марек, ещё просил сестру кое-что ему сказать, но уже не оставалось времени… а потом — вот этот туман перед глазами…
„Вставили мне новые клапаны, — решил он. — Доктор Земба — гениальный хирург, и он наверняка всё исправил как надо. Он ведь неоднократно говорил об этой операции. Ну и людей здесь! Вроде вначале было меньше. Где же это сестра Ирена? Может… Да… Она не любит, когда ей говорят „сестра”…»
— Пани Ирена, — сказал он слабым голосом. — Пани Ирена…
Ирена побледнела.
— Он… Он зовёт какую-то Ирену, — прошептала она. — Вы слышали?
— Ну так ответьте, — с таким же изумлением, хоть и сердито, отозвался Зборовский.
— Да, я слушаю.
— Пани Ирена, а какой результат?
— Спокойно, Маречек, спокойно. Результат операции положительный. Лежи спокойно.
— Да я не о результате операции, а о том, что хотел узнать ещё раньше… час назад… но… но… Кажется, это и не вас спрашивал. Извините. Доктор Замба наверняка знает.
— А может, я бы мог тебе чем-то помочь? — спросил Зборовский, наклоняясь над столом.
— Меня интересует результат матча „Легион” (Варшава) — „Движение” (Хожув). Они играли днём.
Зборовский отошёл и вынул из папки приложение № 8. Это была пожелтевшая газета от 9 сентября 1979 года, где бросалась в глаза очерченная рукой инженера большая колонка. Александр откашлялся и прочитал:
«Два — ноль в пользу „Движения” (Хожув)».
— Я так и знал! — буркнул Марек. — Мазилы!
А потом заснул.
Внушительный Совет Наций собрался в пятницу вечером 8 июня 2059 года, чтобы рассмотреть отчёт, представленный польским делегатом. Может, это покажется кому-нибудь забавным, но всё собрание интересовалось, прежде всего, самочувствием тётки Флоры.
— Итак, по вашему мнению, вещество, которое попало в этот продукт питания, вызывает неизбежные изменения в организме? — спросил председательствующий на сессии вьетнамец Бинг.
— Именно так.
— И одновременно не поддаётся фильтрации?
— Пока нет.
— Что же в таком случае вы предлагаете?
— Выводы предоставляю сделать уважаемой ассамблее.
Слова попросил профессор психологии Гюнтер Майлер.
— Мы подвергли пациентку тщательным исследованиям. Есть определённый шанс на возвращение пострадавшей здоровья путём регенерации её как личности. Я бы назвал это помощью извне, реконструкцией. Но перед нами задача нелёгкая.
— Прошу уточнить, что вы имеете в виду.
— Влияние этого вещества на личность напоминает действие клина, вбитого между двумя системами — управляемой и управляющей. Человек, лишённый самоуправления, собственной воли, в то же время может быть управляем со стороны. Любой исходящий извне приказ кажется ему правильным, важным и обязательным. Впрочем, может, мы продемонстрируем на примере.
Принесли головизионный передатчик, и между президиумом и залом заседаний показалась тётка Флора. Кто-то невидимый ей приказывал.
— Вам холодно, — произнёс голос.
Тётка стала щёлкать зубами и потирать синеющие руки.
— А теперь тепло.
Тётка покрылась испариной.
— Вы любите серьёзную музыку! Шуберта и Стравинского!
— Да здравствует Шуберт! Да здравствует Стравинский! Да здравствует Шуберт! Да здравствует Стравинский! — скандировала тётка с безумным восторгом.
— Вы ненавидите эту музыку. Ненавидите! — распорядился голос.
— Долой Шуберта! Долой Стравинского! Долой! Долой! Долой! — в бешенстве кричала тётка.
И так она реагировала каждый раз. Делала, что ей приказано: любила и ненавидела то, что от неё требовали, соглашалась с каждой фразой, каждым мнением.
— Есть вероятность, что после установления всех воззрений пациентки, — продолжал профессор Майлер, — можно будет закрепить их в ней навсегда приказом и таким образом хотя бы частично вернуть её индивидуальность. Надо заставить рану затянуться.
— Ужасающее явление, — констатировал председательствующий. А он в данном случае выражал мнение всех делегатов. — Каких размеров достигает эта опасность? — обратился он к присутствующим в зале статистикам.