Для неё высокотехнологичные приспособления работали исключительно на волшебстве, а те, кто хоть чуть-чуть в них разбирались, определённо продали душу дьяволу в обмен на знания. Спектра не глупа. Многие считали её слишком умной для женщины, и это возглавляло ряд её недостатков. В отличие от прочих бойцов «Синтеза», она умела думать самостоятельно, из-за чего и происходили все её беды. Слишком сложно было ею руководить, хотя и на мудрёного дикого зверя найдётся управа. Жизнь сама преподнесла Спектре жестокий урок непослушания, а этим воспользовался Главный, и превратил свободолюбивую львицу в цепного пса. В особых случаях, для приручения собаки недостаточно бросить кость, а надо ещё и отобрать её впоследствии за плохое поведение, чтобы потом, до конца своих дней, животное боялось ослушаться и потерять оставшиеся награды.
Затушив огонь в камине, наставница вышла на улицу. Каил спешно оделся, и для защиты прихватил с пола арматуру – его пистолет теперь находился у Спектры и она, очевидно, не собиралась возвращать. Выйдя наружу, он встретил насмешливый взгляд наставницы: она представила, насколько забавно Миронов отбивался бы от механика этим «оружием».
– Собираешься этим защищаться? Ты своей соломинкой даже броню механику не поцарапаешь.
Когда Спектра отвернулась, Каил выкинул арматуру, однако, не хотел признавать свою ошибку.
– Ну хотя бы попытаюсь.
Он думал: зачем стараться, если это не ценят? Миронов чувствовал себя бесполезным и за это призирал себя. До встречи со Спектрой он растрачивал жизнь на пустые вещи вроде халтурной работы и самобичевания. Он всегда знал, что должен сделать нечто важное, но продолжал скитаться по барам, в поисках дешёвой выпивки и доступных женщин. Все его якобы друзья, ничем не отличались от стада безвольных животных, для которых не существовало ничего, кроме удовлетворения основных физических потребностей. Чувства были не в цене, они всеми способами осуждались, как нечто бесполезное, лишнее, вроде аппендицита. Всех, кто пытался мечтать, взлететь выше остальных – тут же опускали на землю и размазывали по асфальту. В колонии была в цене идеология: все как один, один как все. В колонии бродили люди-синонимы.
Каил никогда не презирал чёрствые, прогнившие сердца. Он жалел их, сочувствовал душевным инвалидам. Колонисты только и делали, что винили правительство в своих бедах, но сами ничего не предпринимали для улучшения качества жизни, для совершенствования себя. Миронов был таким же, но с одним отличием: он умел мечтать.
Сейчас он ощущал, что стремительно движется к предназначению, но без нужных навыков путь был не просто тернист, а полностью состоял из острозаточенных лезвий и капканов.
Навигатор указывал на лес, откуда раздавался знакомый скрежет. Каил и Спектра укрылись за массивным камнем, ожидая, пока механик выйдет на открытую местность и подставит себя под удар. Скорее всего, робот знал об их присутствии, иначе бы здесь не появился, а наставница знала зачем, точнее, за кем он пришёл.
– Сюда прилетят люди из «Синтеза»? – Каил считал, что они всегда появляются, когда в мир проникает механик. Отчасти он не хотел, чтобы здесь оказался отряд корпорации, от которой он мечтал убежать, однако, понимал, что без их помощи справиться будет тяжелее.
– Вряд ли. Они могут отследить только массовое появление механиков, а здесь он один, – в глазах наставницы затаилась грусть. Она пыталась что-то ещё сказать, но с трудом давалось огласить эти мысли.– Миронов, у меня нет с собой чипов с вирусом для отключения механика.
Спектра смотрела серьёзным взглядом, в котором одновременно сочетались отчаяние и смирение, как будто она всю жизнь готовилась к этому моменту.
Каил догадывался, что означают её слова, но старался не терять надежды. Возможно, были ещё способы побороть механика, просто он не знал.
– Что будем делать?
– Я попытаюсь его остановить, хотя бы задержать. Не знаю, получится ли у меня, но я видела человека, который разобрал механика на запчасти, – она сделала небольшую паузу и прикрыла лицо рукой, словно хотела скрыть от Миронова неуверенность. Спектре казалось, что если произнесёт вслух следующую фразу, то она окажется правдой. В горле словно ком встал, но она пересилила себя. – Если у меня не получится… если я погибну… ты должен убежать как можно дальше. Не пытайся геройствовать. Просто живи.
План привёл Каила в ярость. Надоело прятаться, убегать и снова прятаться.
Он не мог допустить, чтобы наставница погибла в бою, в котором у неё изначально нет шанса одержать победу. Это несправедливо по отношению к ней и губительно для него. Миронов тоже знал, за кем пришёл механик. Он не мог позволить, чтобы Спектра погибла, защищая его, обычного новобранца.
– Спасибо вам за всё.
Он на несколько секунд задержал взгляд на Спектре, чтобы напоследок полюбоваться её лицом. Каил суетливо пытался запомнить её черты, её взгляд, полный решимости, а вовсе не жестокости. Наставница ещё не догадалась, что он собирается сделать, и никогда не узнает, что причиной поступка стала любовь.
Миронов сорвался с места и рванул навстречу к механику. Он не понимал, что делает, но чувствовал – это единственный верный путь.
Спектра бросала в спину просьбы и приказы вернуться, однако, они не могли повлиять на решение. Каил осознавал, что, скорее всего, погибнет, но это не останавливало. Если его смерть поможет спасти наставницу, если механик заполучит его и уйдёт, то так тому и быть.
Миронов добежал до середины поляны и остановился. Механик, ломая кроны деревьев, двигался навстречу. Спектра бежала к ним. Каил отрёкся от страха и сконцентрировался на машине. Пришелец содрогал землю увесистыми шагами. Спектра переживала, что не успеет прежде, чем робот доберётся до Миронова. Он переживал, что она успеет.
Механик повалил последнее дерево, отделявшее от поляны, и остановился. Каил сделал шаг навстречу машине. Противник не нападал, и Миронов сократил расстояние ещё на полметра.
Внезапно он ощутил притяжение, словно был железом, а механик магнитом. Такое случалось раньше, но чувство значительно усилилось. Каил не контролировал свои действия: нечто невидимое управляло телом, заставляя идти к роботу. Рука сама потянулась к машине, когда расстояние между ними сократилось до метра. Миронов не испытывал эмоций, словно сам был роботом, но, когда механик сел на одно колено и протянул руку в ответ – Каил повергся в шок.
Он хотел убежать, но не мог пошевелиться, и наблюдал за происходящим. Где-то далеко, словно в другом измерении, кричала Спектра, но Миронов больше не принадлежал этому миру. Для него всё вокруг исчезло. Он видел только светящиеся глаза механика, которые казались слишком знакомыми.
Когда их руки соприкоснулись, у Каила в голове произошла вспышка, и он на секунду увидел ночное поле, мерцающие вдали огни. Это походило на давно забытое воспоминание, которое неожиданно вернулось, но быстро ускользнуло. Ему казалось это очень важным, но не получалось вспомнить детали.
Он почувствовал, что возносится вверх. Мир перевернулся, и это являлось не полётом, а падением в небо. Глаза механика сменились на чёрно-белые разводы, а разводы на абсолютную темноту. Каил ощутил холод, словно оказался внутри айсберга.
Внезапно тело охватил жар, заставляющий гореть изнутри. Он готов был снять с себя кожу, лишь бы это прекратилось, но постепенно температура сама нормализовалась.
Зазвучал голос, в истерике причитающий на незнакомом языке. К нему присоединились другие голоса, вопящие так, что раскалывалась голова. Миронов никого не видел в кромешной тьме, и не мог определить, откуда доносятся звуки. Они были повсюду – замыкали в круг.