На следующей, после инцидента шестидневке я слетала на встречу с президентом, видно безымянный майор что-то насвистел. Мы отужинали в интимной обстановке, а потом за чашечкой кофе вышел очень жесткий разговор, в результате которого мне пришлось согласиться на участие в провокационных акциях в отношении оппозиции в обмен на полную поддержку, если таковая мне понадобиться. Единственное что я смогла выторговать, это то, чтобы меня не использовали полностью втемную, как это было с Кноксоном. После встречи с Соденбергом я прямиком отправилась к отцу с докладом, он не удивился такому повороту событий. Насколько я поняла, отец собрался торговаться за мои услуги провокатора, меня все это абсолютно не радовало, но поделать я ничего не могла. Я попыталась выспросить его о том дорожном разговоре с тропезскими безами, но отец наотрез отказался обсуждать эту тему. Ушла я от него в отвратительнейшем настроении.
Дни опять полетели в круговерти эгофайлов и занятий с курсантами. Первые одиннадцать составили костяк, и по сути уже занимались инструкторской работой, в любом задании их ставили старшими. Я присматривалась к новичкам и уже выделила несколько ярких ребят. Тукин оказался очень перспективным, он легко сходился со всеми, и голова у него работала быстро и точно — идеальный баланс между логической и интуитивной составляющей.
Примерно через шестидневку после моей беседы с президентом я вырвалась в гости к Ронану, засиделась у него, и возвращались мы уже почти в полдень. Кас и Пол как всегда были при мне, я к ним уже так привыкла, что воспринимала их как собственные тени. Полеты над куполами запрещены и куда бы ты ни летел всегда по кругу облетаешь «грибницу» в ту сторону, в которую ближе. И вот ровно посредине пути, флаер заглох. Кас успел вывернуть штурвал и мы грохнулись на песок относительно мягко. Он тут же попытался связаться с дежурным, но рация вышла из строя, это было очень странно — связь проектируется так, чтобы отказывать последней, еще более странным оказалось то, что ящик с запасным передатчиком под сиденьем оказался пустым. У ребят на мгновения промелькнула паника. Я всегда ношу с собой тревожный браслет, если его сорвать с тела он начинает мощно сигналить, принимают его сигналы такие же браслеты Ронана и отца, мы все трое замкнуты друг на друга. Единственная проблема в том, что им надо услышать сигнал, и успеть внести его частоту в ближайшую навигационную систему, чтоб знать где я, а работать браслет будет минут пятнадцать от силы — батарейку пора было менять. Я постаралась успокоить ребят, рассказав им о браслете, они тем временем покрывали зеркальной краской прозрачный купол флаера, действуя четко и по инструкции. Когда они заскочили внутрь, открытые участки тела были красными, хорошо хоть недостатка в лекарствах не было. Охладитель работал на полную, но жара в кабине стояла под сорок по Цельсию. Даже если успели определить наше местоположение, помощь прибудет только после спада жары, то есть через пять часов в лучшем случае. Мы оказались заперты посреди раскаленной, в прямом смысле этого слова, пустыне. Ребята никогда не были болтливыми и первый час мы вообще просидели молча. Но потом у нас почти одновременно возникла потребность как-то отвлечься. Я принялась расспрашивать их об обучении, подробно, как на допросе, выспрашивала учебный план, заставляя вспоминать порядок дисциплин и длительность их изучения. Потом попросила дать мне портрет внешний и психологический каждого инструктора который их обучал. Я получила массу информации, больше всего меня удивило, что Кас и Пол никогда не расходились в оценках, дополняли друг друга, но не противоречили. Они не были братьями, но и среди братьев-близнецов редко встретишь такое полное взаимопонимание. В паре они были с семи лет, осталось только подивиться редкой удаче психолога-тестировщика, которой смог подобрать такую идеальную пару. Так прошло часа четыре, мы стали все чаще поглядывать на часы. Я наконец-то решила спросить, то что меня интересовало больше всего.
— Как вы думаете, что произошло с флаером?
— Диверсия, — в один голос ответили они, ну это и так понятно.
И опять Кас повел разговор от имени их обоих, а Пол отмалчивался. По их словам выходило, что повредить флаер и вытащить запасной передатчик могли только техники во втором админкуполе, потому что перед отлетом из нашего училища они все проверили. Они ожидали справедливых упреков в небрежности, ведь надо было проверить и перед вылетом из админкупола, но что толку теперь их упрекать. Мы выработали план действий по расследованию этой диверсии. Неизвестно, конечно, насколько точно нам удастся его воплотить, но это все же лучше чем сидеть, уставившись на часы. Происшедшее очень беспокоило меня, ведь враг сидел под боком у Ронана, а у брата нет ни телохранителей, ни такого нюха на опасность как у меня.
Через пять часов и сорок две минуты нашего заточения раздался характерный гул подлетающего флаера. Несмотря на жару и нехватку свежего воздуха, мы втроем почувствовали неимоверный прилив сил. Спасатели действовали грамотно и отработано, был выброшен тент-коридор над нашим флаером, купол и одно крыло обрабатывался охладителями. Потом постучали, давая знак открывать, когда открылся купол, мне показалось, что у меня волосы сгорят, настолько раскаленным был воздух вокруг. Меня достали первую, тут же одели маску-шлем, как я очутилась во флаере спасателей помню смутно, такие перепады температур даже меня выбили из колеи. Кас и Пол были рядом, мы спаслись, пора подумать о мести.
— Куда мы летим?
— В двенадцатую, — ответил старший.
— Разворачивайся, мы летим во второй админкупол.
— Не выйдет, у меня приказ.
Как вы меня достали, ну все. Я сорвала шлем, мир стал черно-белым, я достала небольшой нож, который носила на руке и сбила шлем с головы старшего. Касс и Пол умнички, уже блокировали остальных спасателей. Завалила старшего на пол и плюхнулась сверху, приставив нож к горлу
— Мы — непечатное выражение — летим — другое непечатное — во второй купол! — третье непечатное. — Пилот! Слушать подтверждение команды.
Старший попытался меня сбросить, угу, учитывая как и куда я била, ему повезет если восстановится за сутки. Собственная беспомощность его здорово напугала.
— Подтверждаю, — почти прошептал он.
— Громче!
— Подтверждаю!
— Без глупостей, — уже абсолютно спокойно предупредила я.
Дождавшись, когда он успокоится, я встала с него, он еле встал, его тело отказывалось ему повиноваться.
Долетели в полном молчании.
По прилету мы развернули бурную деятельность. Я была на взводе и не находилось сумасшедших, готовых со мной спорить. Техников не распустили со смены, и пока просто держали всех вместе, без объяснений. Я сходу выбрала двух самых перепуганных и двух самых спокойных, присмотревшись к отобранным женщинам, я выбрала ту, у которой спокойствие было явно выработанным — глубокое расслабленное дыхание и прочие признаки того, что человек взял себя в руки и контролирует. С чего бы вдруг? Жесткими методами я добилась лишь того, что подтвердила ее причастность к диверсии, но никаких подельников, никакой конкретики. Техник, немолодая, жилистая и некрасивая женщина, держалась очень стойко, в какой-то момент я даже пожалела, что столь сильная женщина сделала такую смертельную глупость. Но у меня в нательном поясе, под армкамзолом, всегда имеется своя аптечка: антидоты шестого и пятого поколений, и две ампулы «веритас». Одну я и впрыснула, дальше — дело техники, я ее разболтала и она выдала кличку. Кас тут же мотнулся и выведал, чье имя под этим прозвищем. Я промахнулась, это оказалась молодая девчонка, на которую не обратили внимания. После того как действие «веритас» ослабло, я устроила им очную ставку, и ведь что странно, старая побитая женщина продолжала держаться и все отрицать, а молодая сучка сходу раскололась. Попыталась все свалить на старую, но уже было ясно, что та пошла на преступление потому что молодая попросила, потому что любила эту сучку, как мать или иначе, не важно. Но следующее звено в цепочке — сучка, и она долго не продержалась, не пришлось даже особо рукоприкладствовать. Выдала какого-то мелкого клерка, который обещал, что женится на ней. Стали искать клерка, нашли, но вот тут уже машина расследования которую я так лихо закрутила, стала намертво. Одно дело жестко допрашивать бесправных техников, другое — полноправного гражданина Дезерт. Как назло подоспели «сотрудники личной безопасности Президента», с перекошенными лицами. Президента? Это мысль. Я позвонила ему на личную линию, и деловым тоном оттараторила доклад, с момента падения флаера. А в конце, нацепив милую улыбочку и взяв совершенно нерабочий тон, я поинтересовалась «Вы ведь обещали мне полную поддержку, если я в ней буду нуждаться? Так вот, я в ней очень нуждаюсь, господин Президент» Последнюю фразу я произнесла так, как женщина зовет в постель долгожданного любовника. Надо отдать должное Соденбергу, челюсть он подобрал через две секунды, еще секунд пять думал, а потом не разрывая со мной связь набрал начальника «сотрудников личной безопасности».