— Но дорогой, а при ком же мне ее хаять? — я задала вопрос голосом растерявшейся дурочки. Это снизило его боевой настрой.
— Ни при ком — тем не менее твердо ответил он.
Я «растерялась» окончательно.
— Но дорогой… я не смогу… мне это нужно… — лепетала я хлопая ресницами. Дарел видя эту игру, уже почти улыбался.
— Пожалуйста, как бы ты ни считала неправильным, происходящее здесь, имей все же уважение к людям, которые здесь живут и пытаются что-то изменить в лучшую сторону, — сказал он мягко.
Ему удалось меня пристыдить, но я не собиралась сдаваться.
— Хорошо, я постараюсь, — сказала я серьезно, — но хоть иногда, хоть раз в месяц можно? — добавила я, уже шутя.
— Можно — сдался он.
— Аесли я какой-то месяц пропущу, то сеансы накапливаются, — откровенно смеясь, добавила я. На том наше выяснение отношений и завершилось.
Однажды ночью, после восхитительного секса, у меня сорвалось с языка
— Как бы я хотела ребенка от тебя…
Дарел дернулся от этих слов, а я вспомнила, что детей у него быть не может.
— Прости, прости меня дорогой, я такая дура… — он накрыл пальцами мой рот, мне пришлось замолчать и взглядом вымаливать прощение.
— Ты б действительно родила от меня? Выносила и родила?
— Беременность в ближайшие годы мне не светит… Да и вообще смогу ли я когда-нибудь родить сама — под большим вопросом. Но я действительно очень хотела бы сына, похожего на тебя, твою кровь, — сказала я как есть.
— Глупенькая, за что ты извиняешься, это самая большая похвала за всю мою жизнь.
Несмотря на такой ответ, Дарел погрустнел и задумался, а я продолжила молча ругать себя за глупость.
Синто. Отпуск.
Давно ничего из ряда вон выходящего не происходило, жизнь катилась по накатанной колее. Я примерно раз в десять дней обменивалась письмами с Ланой, как правило, я коротко сообщала, что у нас троих все хорошо, а Лана давала развернутые отчеты о светской жизни Синто и событиях в ее Доме Красоты. И вот однажды пришло письмо, где она явно в расстроенных чувствах вяло что-то рассказывала, а потом, подумав, сказала, что все равно я буду ее расспрашивать, так что лучше скажет сразу. Дело оказалось в том, что у Эфенди серьезные проблемы, в него без памяти влюбилась одна малолетняя девчонка из коммерсантов, какое-то время она его доставала, а потом попыталась покончить с собой. Поведение откровенно глупое и требующее внимания квалифицированного психотерапевта, но ее семья решила, что во всем виноват донжан. Его обвинили в непрофессионализме, было расследование, в результате которого обвинения были официально сняты. Но это не помешало дурацкой семейке распускать слухи, и всячески гробить его карьеру. Так что Эфенди в рейтинге уже не белый браслет, а голубой, чего с ним не бывало уже три года.
Я призадумалась, надо что-то делать. Помогать или нет, вопрос не стоял, он стоял — как и чем помочь. У меня за эти месяцы накопилась неплохая сумма на личном счету, зарплата плюс два бонуса за разборки, так что материальная база есть. Главная проблема уговорить отца, без его разрешения я все равно не смогу даже планету покинуть. Выбрав время, я отправилась к нему с визитом, отец уже явно чего-то ожидал, а вот враждебно или благосклонно, определить не смогла.
— Отец, ты знаешь, что случилось с Эфенди? — завела я разговор, после того как мы обсудили дела.
— Да, — осторожно ответил отец.
— Позволь мне слетать в отпуск дней на десять, дела сейчас не требуют моего постоянного присутствия.
— И что же ты будешь делать в отпуске?
Как жаль, что никакие игры с отцом не проходят, придется говорить всё, как есть.
— Я собираюсь провести несколько дней в Доме Красоты. Как и многие представители первого ранга, — добавила я.
— Многие «первые» посещают Дома, но не Синоби.
Вот это да, отец так оглядывается на мамину семью, а ведь отношения между ними всегда были натянутыми.
— Первый Соболев, допустим, там почти живет, — осторожно сказала я.
Профиль Соболевых, это что-то вроде внутренней безопасности, и я частенько его видела, когда жила у Ланы.
— Ну, не факт, что он там только отдыхает, — заметил отец.
— Да и я ведь все-таки Викен, мы ведь все еще посольский род, а послы по приезду на родину, обязательно релаксируют в Доме, — гнула я свое.
Отец не спешил возражать.
— Тем более, ничего порицаемого, такого как например, наем нескольких донжанов одновременно, я делать не буду.
— Ладно. Только смотри, чтоб без эксцессов. Ты сама понимаешь насколько шаткое у нас положение, и если всплывет, что этот донжан значит для тебя слишком много, а похоже, что это действительно так, ты себе и нам, очень навредишь.
— Отец, он просто мой друг, ни о чем большем речь не идет.
— Да и дружбы с донжаном более чем достаточно… — сказал он раздраженно.
Я улыбнулась, светло и несколько виновато.
— Отец, я все понимаю, я буду очень осторожна.
— Надеюсь, ты не заставишь меня пожалеть о том, что я пошел у тебя на поводу, — ой какие знакомые интонации, жаль, что я не могу ответить столь же уверенно, как и президенту.
— Отец, мне нечего добавить. Я буду очень осторожна.
Так, с отцом решила, как быть с Дарелом? Я склонялась к тому, что меньше знаешь — крепче спишь. Но когда сказала ему что мне нужно помочь другу, Вольф тут же переспросил, не о друге ли донжане идет речь. Я явственно скрипнула зубами, знать бы кто меня заложил, отец скорей всего, вряд ли Ронан. Пришлось рассказать все, включая план действий. Дарел скис, я лихорадочно искала слова, чтоб его успокоить.
— Дарел, я люблю тебя, — прошептала я ему на ухо, впервые за все время.
Он обнял меня, и не глядя в глаза спросил.
— Ему ты тоже это говорила?
Волна злости и раздражения ударила в лицо, я заперла эмоции.
— Нет, он же донжан.
— Пообещай мне… что между вами ничего не будет, — сказал он, глядя в глаза.
Ну это уж слишком, я спрятала глаза борясь с бешенством. Что я там говорила об идеале и отсутствии инстинкта собственника? Сглазила видно. Умом я понимала, что Вольф имеет право на такую просьбу, что это нормально и обосновано, что отказаться дать обещание, значит нанести оскорбление. Но в душе… Во-первых, признание в любви, это очень и очень много для меня значило, а он не придал этому должного значения. А во-вторых, я и так собиралась противостоять соблазнам, без всяких обещаний.
— Обещаю, — наконец сказала я глядя в глаза Дарелу, «что не буду себе ни в чем отказывать» подумала я уже опустив глаза.
До Вольфа дошло, что что-то не так, и он поинтересовался в чем дело.
— В обещании не было нужды, — мрачно сказала я.
— Ну вот не настолько уж я и идеален, — постарался перевести все в шутку Дарел. Я сделала вид, что все простила, я ведь действительно его прощу, только не так быстро. Тем более, что с объективной стороны и прощать нечего, но когда это чувства, женщина и объективность собирались вместе?
Я наконец-то прилетела на Синто после утомительного многовратного полета. Отец космояхту, естественно не дал, пришлось добираться попутками с пересадками. Был яркий солнечный день. На таможне меня встречал тот же сотрудник, что и после моего прилета с Тропеза, я не думала, что он меня запомнил и узнает, но к моему удивлению, после процедуры проверки ДНК, он сказал:
— Добро пожаловать домой леди, я вижу у вас была тяжелая поездка, надеюсь, родные звезды поднимут вам настроение, — добавил он с улыбкой.
— Спасибо, — отозвалась я расплываясь в счастливой улыбке. Интересно он со всеми столь неформально любезен, или только я удостаиваюсь такого отношения.
Я раньше не общалась с руководителем Дома, где работал Эфенди, контракты заключала Лана, а в последний раз Эфенди от моего имени. Еще на подлете я послала уведомление о контракте, и приблизительном времени прибытия, и вот, из порта меня забрал люксовый флаер и понес в царство роскоши и неги. Я специально не прихорашивалась, чтобы было видно, как мне приходилось несладко, и как я нуждаюсь в отдыхе.