— Я уже начал за тебя переживать, — сказал он потом с улыбкой, — мы ж никогда не делаем фетиша из плотской верности.
— Так-то оно так, но он действительно, много для меня значит.
Позавтракав и наведя гламур, мы отправились на ипподром. Эфенди на Вороном все-таки победил в скачках с препятствиями, а в спринтерском забеге пришел четвертым из десяти. Если бы дистанция была побольше, то мог бы прийти и первым, Вороной мог скакать в своем максимальном темпе похоже часами, тогда как спринтеры быстро выдыхались. Танцевать Вороной не любил хоть и умел, он быстренько отпрыгал, смешно выводя ноги, поклонился в мою сторону и нагло утрусил в загон. А вот в джигитовке Эфенди был просто неподражаем, он выступал седьмым и выгодно отличался от остальных, я думала, что победа у нас в кармане. Но девятым шел невысокий белобрысый паренек, который до этого не попадал в первую пятерку ни в одном соревновании, и выдал то же что и Эфенди только, чуть круче. Для меня Эфенди все равно был лучшим, потому что с его ростом и комплекцией пролазить под брюхом у коня посложнее, чем тому мелковатому. Оценки у них получились одинаковые. Я поискала кто же «прекрасная дама» белобрысого, это оказалась леди Шур. Пока донжаны готовились выступить еще раз, леди перебралась со своего места ко мне.
— Ваше лицо мне смутно знакомо, — сказала она глядя, тем не менее, на мою «душу».
— Викен-Синоби, леди, — я решила не называть фамилии, она опять была в полумаске.
— Ах да, Викен, вы очень похожи на своего отца, — я молча поклонилась
— Однако, как быстро растут чужие дети, — продолжила она светским тоном. — Вы живете на родине? Что-то я вас не встречала раньше…
— Нет, последние девять месяцев я провела на Дезерт, леди Шур, — все же решилась я.
— Ах, бедный ребенок, — рассмеялась она.
— А до этого я два года обучалась в Тропезском космолетном, — хотя вы наверное и так это прекрасно знаете, про себя добавила я. Шур, помогали Соболевым в их обязанностях, впрочем как и Ларины и Грюндеры да и Синоби — эти семьи занимались и внутренней и внешней безопасностью.
— И как вам Тропез?
Ну да, как же не проверить человека проведшего два года на сытой «демократической» планете.
— Мне хочется начать плеваться по поводу зажиревших и отупевших индивидуумов, которые не имеют понятия о своем месте в этой жизни, но боюсь, вы воспримете это как отрепетированный спектакль, — сказала я с улыбкой.
Она улыбнулась тоже.
— И что же…, если б вам представился выбор между Дезерт и Тропезом, что бы выбрали?
Интересный вопрос.
— Сейчас, я бы выбрала Дезерт.
— А тогда, год назад?
— Я бы пошла и спросила у отца, — а какого ответа она ждала, интересно? Я не могу распоряжаться собой, пока я в долгу перед отцом. Он обеспечил мне образование и подготовку, согласно моему симвотипу «охранника» и предлагает работу, подходящую мне как психологически, так и физически. Мой долг быть достойной дочерью.
Она рассмеялась.
— Викен, всегда был богатым, похоже, сейчас разбогател еще больше.
Я склонила голову.
— В ваших устах, леди Шур, это похоже на насмешку, — глава огромного рода, говорит о богатстве семьи состоящей из трех человек. Она поняла, что я имела в виду.
— Не ищите того, чего нет, — ответила она, и я склонилась в молчаливом извинении.
— Так что? Лорд Викен не одумался и по прежнему тянет в нексты своего сына? — ничего себе вопросики, леди решила вытрясти из меня всё что можно, и ведь не откажешь.
— Отец еще не определился с наследником, — неопределенно ответила я.
Она рассмеялась.
— Ну вот, а говорят, что вы не можете быть дипломатом.
Конечно, не могу, так бы и придушила тетку, только она, похоже, сама кого угодно придушит.
Наконец появились донжаны, избавив меня от необходимости продолжать этот разговор. Победил донжан леди Шур, я была почти рада, кто знает, как эта дама относится к проигрышам.
Глава 14
По общей сумме балов победил донжан Хелен-Инги, интересный мужчина за тридцать, победивший в заезде спринтеров и вольтижировке, а вторым оказался к моему удивлению Эфенди. Когда мужчины торжественно попередаривали свои призы дамам и пошли переодеваться, леди Шур опять пошла в атаку.
— И как вы относитесь к этому суррогату мужчин? — а чтоб тебя подняло и уронило, всё щупает и так нагло.
— Я отношусь к этому не как к суррогату мужчин, а как к приятному времяпрепровождению, — ответила я легко и с улыбкой, глядя в глаза Шур. «Накося выкуси» — умели предки выражаться.
— Вот как? — переспросила она, не сводя с меня испытующего взгляда. Я также безмятежно пялилась в ответ.
— И вы здесь вовсе не для того чтобы вытянуть Рокена-Тири из финансового кризиса? — бить в лоб не только я люблю.
— Я здесь, потому что дела на Дезерт, обрели некое подобие стабильности и могут пережить мое десятидневное отсутствие. А отдых мне не помешает, как вы знаете, — решила я немножко уколоть в ответ. То что Шур в курсе всех событий на Дезерт не оставляет сомнений, только вот чего она ко мне так прицепилась…
— Я знаю… — не стала отпираться леди. — И как оно, убивать?
Ну все. Хватит.
— Леди, при всем моем уважении к вам лично, и вашей семье, ваше любопытство граничит с оскорблением, — сказала я абсолютно спокойно, глядя в даль.
— Вот как?
— Угу.
Она рассмеялась, она вообще так часто смеялась за время нашего разговора, что можно подумать я тут анекдоты рассказываю.
— Что ж, всего хорошего Викен-Синоби.
— И вам, леди Шур, — вежливо, почти подобострастно. Катись колбаской!!!
Оставшиеся дни, похожие на прихотливый полет яркой бабочки, пролетели как один. Пришла пора расставаться, Эфенди несмотря на то, что запись к нему выстроилась на две недели вперед, был мрачен, а я наоборот была довольна, что план удался на все сто. В последний вечер мы не пошли к гостям, оставшись одни в домике, устроили романтический ужин, после которого мне предстояло вместо кровати отправиться в порт. Эфенди выложил пласт-чек на сумму равную той, что я потратила. Это было неожиданно и приятно, я знала, что эти деньги для него значат то же, что и для меня — несколько месяцев работы. Ведь хоть и получает донжан половину от суммы, с нее у него идут налоги и медицинские. А он отдает мне и свое, и то, что ушло к Дому.
— Половину, я возьму только половину, — твердо сказала я. Эфенди достаточно меня знал, чтоб понять, что спор бессмысленен и переделал чек.
Я села к нему на колени и мы сидели молча глядя на свечи на столе, каждый думал о своем. Я думала о том, что можно, оказывается, любить двух мужчин. А можно ли любить трех, или тогда все-таки одного будешь любить сильнее? Глупые мысли…
— Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше, — вдруг четко сказал Эфенди. Это древняя клятва благодарности и сотрудничества, ею могут обменяться супруги или родственники, в одностороннем порядке она произносится, когда кто-то очень задолжал и не деньгами, естественно. Я в удивлении смотрела на Эфенди, он посмотрел мне в глаза и повторил.
— Я сделаю для тебя всё, что в моих силах и больше.
Я молчала, я не считала себя достойной такого, но и не принять клятву нельзя.
— Принимаю служение с благодарностью.
Дезерт. Опять работа.
Мне было легко соврать Дарелу, потому что вины своей я не чувствовала и сексом с Эфенди не так уж увлекалась. Я рассказала все, вырезав только пару постельных эпизодов, Вольф отнесся к донжанам, как и следовало ожидать, с неким презрением. Ну и ладно, имеет право. Отцу я показала запись разговора с леди Шур, он остался доволен моим поведением и обеспокоен тем, что такой разговор вообще имел место. Пришло коротенькое письмо от Хелен-Инги, я ответила коротко, но без сухости, Хелен нормальная девчонка, надо поддерживать отношения, мы еще друг другу пригодимся. И все побежало своим чередом, учеба моих курсантов шла полным ходом. Семейная пара синто была прекрасными профессионалами, они разрабатывали персональные планы для каждого курсанта, но непосредственного общения с учениками избегали, консультируя меня буквально по всем вопросам. Я же была «титульным» преподавателем, ко мне шли с вопросами и проблемами, я хвалила и отчитывала, я для ребят становилась и матерью и строгим отцом, стараясь, чтобы каждый испытывал ко мне если не привязанность, то, как минимум, уважение.