Выбрать главу

— Выход есть, — выдала я офицерам после завершения переговоров.

— Только хотим ли мы в него выйти, — мрачно отозвалась Грево.

— Ну что идем общаться с курсантами? — бодренько предложила я.

Мы вызвали Инкмана и объяснили чего хотим, он флегматично согласился и повел нас к закончившим тренировку в имитаторах. Это был цирк, курсанты просто игнорировалитропезок, любые вопросы дублировал Инкман и отвечали они ему, мне-то такая практика была знакома и я к ней уже притерпелась. Дебюсси не выдержала первой.

— Ты тупорылое животное, не видишь что перед тобой офицер? Отвечать согласно устава! — зря это она про устав, по уставу они отвечают только своим офицерам, пока контракт не заключен. Наглый мальчишка смерил ее взглядом и молча уставился на Инкмана. Тропезки выпали в осадок. Илис, самая симпатичная в нашей компании, да что там, просто красавица, к этому моменту была на грани срыва от плотоядных взглядов как Инкмана, так и курсантов. Пора вмешаться.

— Я думаю, мы увидели достаточно? — спросила я Грево. Она кивнула. — Думаю, пора поговорить с ректором, — добавила я.

Ректор соизволил прийти к нам только через полчаса и скандал разгорелся. Тропезки обвинили курсантов в неуправляемости, на что ректор ответил, что они будут управлять ими, когда заключат контракт. Логично, в общем-то, только зачем это сообщать таким тоном, и пошло поехало. А Кас и Пол стояли в сторонке развернувшись всем корпусом к ссорящимся и я им обзора не загораживала, ребята снимали все происходящее. Видя, что тропезки сейчас перейдут на личности, а это подкосит наши позиции, я оборвала спор, предложив улетать. У дам-офицеров было сильное желание вцепиться и мне в горло за компанию, но здравый смысл победил и они согласились. Мы отправились в ангар под насмешливым взглядом Гауфсона. Как говорили предки — хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Мы отправились «домой» в двенадцатую, тропезкам я объяснила, что не везде все так плохо, и взялась доказать это. По дороге я предупредила Вольфа и послала сообщение Штубе «Разговора не было. Обещание помню», так на всякий случай, чтобы ректор не принялся что-либо выяснять раньше времени.

«Дома» нас встречали как дорогих гостей, здоровенный Ларсон каждой пожал руку, и провел в столовую. Тропезки уже основательно проголодались и с удовольствием принялись за еду, потом к нам присоединился Вольф, извинившись, что не смог встретить. Поболтав минут пять он оставил дам наслаждаться едой, а меня оттащил от тарелки, президент, видите ли, ждет. Пол к тому времени уже подготовил записи для отсылки, что мы и сделали. Отослав я набрала Президента и обо всем ему доложила, он слушал мрачнел, но не перебивал, закончила разговор я своим рацпредложением по обмену. Соденберг посмотрел записи скандала.

— Этого мало.

Я пожала плечами.

— Я не бог, и не могу сделать невозможного.

Он скривился.

— Я вас посылал, чтобы избежать той ситуации что вышла, а не для того чтобы Вольф приобрел новый курс летчиков.

Ах вот как.

Глава 15

— Господин Президент, если вы хотели избежать этой ситуации, надо было настоять на «женском» курсе, как минимум, а я, еще раз повторяю, не бог, и при всем желании не могу сделать ваши мечты явью. Если у вас есть на примете другое училище, забирайте курс туда, но оставлять их у Гауфсона нельзя.

— Длинный у вас язык леди, — зло ответил Соденберг.

— Длинный, но я все-таки на вашей стороне.

— Только поэтому, он у вас еще такой длинный.

Я лучезарно улыбнулась. Я прекрасно знаю насколько вы, господин Президент, хищная тварь, но я иностранка и буду позволять себе вольности, пока смогу. Во время моего внутреннего спича Соденберг думал.

— Хорошо, допустим курсанты у вас, вы знаете, как их переделать?

— Есть мысли, — Президент в ответ скептично хмыкнул.

— Мне нужно полное содействие со стороны тропезок, — сказал он тяжело, — мне нужно их заявление, нужно чтобы они выступили в Совете.

— Дайте время, хотя бы до конца би-дня, и я смогу вам что-то четко ответить. Может, будет лучше если вы прилетите и сами с ними поговорите.

— Может. Подготовьте их для этого разговора. И меня.

— Хорошо. До связи в восемь би-вечера, и будьте готовы вылететь в это время.

Президент кивнул, на том и расстались. Вольф, который во время разговора несолидно прятался в углу, вышел и укоризненно спросил.

— Зачем ты хамишь ему? Ты ж понимаешь, чем это чревато.

— Дарел, если я не буду огрызаться, он совсем на шею сядет. Он только что попытался сделать меня виноватой в том, что тропезки не удовлетворены заказом, маразмом не попахивает, а?

— Маразм не пахнет.

— Пахнет — дерьмом, — ответила я мрачно. — Ладно, пойдем очаровывать наших погононосных дам

Дамы пребывали в хорошем расположении духа благодаря Ларсону, который травил байки о стычках с пиратами, дамам тоже было о чем рассказать и они нашли понимающего слушателя.

Мы пригласили их в комнату переговоров и позвали всех не занятых старших преподов, пришли шестеро Хорзан и Дин Таксон в том числе. Дамы среагировали на Дина, как кошки на собаку. А жаль, ведь я нашла с ним общий язык. Очень умный и исключительно любопытный преподаватель стратегии быстро раскусил чему на самом деле обучаются мои курсанты и держал язык за зубами. Короче, несмотря на свою женоподобность, он оказался вполне надежным союзником и интересным собеседником. Никто из преподов не хотел общаться со мной в неофициальной обстановке, все знали, что Вольфу это не понравится, а с Дином такой проблемы не было.

Мы расселись друг против друга и летчицы принялись выкладывать, что бы им хотелось видеть в курсантах, образ вырисовывался слегка нереальный, учитывая, что остался всего год обучения. Пошло рабочее обсуждение, говорили в основном Вольф, Ларсон и Дин, причем чтобы Дин не сказал, его слова воспринимались негативно, поняв это, он уже предпочитал помалкивать. И все же после какой-то его фразы, обнаглевшая Дебюсси выдала что-то вроде «Без женоподобных знаем». Видя, как вытягиваются лица Дина и Вольфа, я подорвалась.

— Стоп, — от моего крика все вздрогнули и уставились на меня.

— Майор Дебюсси, вы сейчас, по незнанию, конечно, нанесли тягчайшее оскорбление преподавателю Таксону. Будет лучше, если вы извинитесь.

Оскорбление было не таким уж тяжелым, просто Дебюсси вела себя как засранка и всехуже достала, преподы прятали глаза, они раскусили мой маневр.

— Кому лучше? — все же попыталась огрызаться Дебюсси.

— Всем.

— Майор, извинитесь, — спокойно сказала подполковник Грево. Дебюсси немного смутилась.

— Извините, не хотела вас так оскорбить, — выдала покрасневшая майор.

На что Таксон ответил.

— Извинения приняты. — Глядя на меня, он спросил. — А не нанесу ли я смертельного оскорбления, если замечу что майор Дебюсси, не образец женственности, а скорее мужественности?

Преподы смотрели в стол с напряженными лицами, пытаясь спрятать улыбку.

Мне пришлось отвечать.

— Я не знаю, поэтому лучше воздержитесь от замечаний, господин Таксон.

Подполковник, похоже, тоже раскусила нашу игру, но в результате беседа приобрела более конструктивное русло.

Договорились о том, что тропезки останутся сроком до месяца в учебке, чтобы перевоспитывать курсантов и лично наблюдать за процессом обучения. Вот аспекты наблюдения и перевоспитания и подвергались детальному обсуждению. Проблем в том чтобы уговорить Грево выступить в Совете Дезерт с ходатайством о смене училища не возникло, Президенту прилетать не понадобилось, о чем я и поспешила ему сообщить.

На следующий би-день произошла куча событий. Утром подполковник выступила в Совете, Совет удовлетворил ходатайство. Днем, неслыханная удача, ректор Гауфсон слег в регенератор с инфарктом, и летчиков смогли спокойно вывезти, остальных курсантов перетасовать так, чтобы освободить корпус для Штубе и демонтировали имитаторы. К вечеру летчики обживали две казармы, а я оттяпала помещение для своих ребят, а то спали в три этажа, почти сто человек как никак. Наследующее утро привезли имитаторы и к вечеру смонтировали и протестировали их.

На третий день после прилета тропезок, начался обычный учебный процесс, причем ошарашенным переменами курсантам усилено начали промывать мозги, а именно прочитали длиннющую подробную лекцию о женщинах-летчицах и их подвигах. Но теория это, как известно одно, а практика другое. Мой план по перевоспитанию или вернее воспитанию уважения к женщинам-офицерам был прост и незатейлив. Предложить в имитаторах сложную боевую: задачу нападение приводящее к уничтожению хранителей, сначала курсантам, а потом ее выполним мы вшестером. Единственный мухлеж был в том, что для курсантов ситуация будет новая, а мы ее детально проработаем. В уровне старших летчиц я более-менее была уверена, а Илис знала как саму себя, так что сомневаться в том, что мы выполним задачу более успешно не приходилось. Тропезки согласились на мой план. Мы выбрали массированную атаку пиратов, в двенадцать кораблей, на торговое судно. В реальности — это верная смерть для всех. Проработав задачу и запасшись «тузами в рукаве», мы приступили к делу. Курсанты уже прослушали первую лекцию о героинях, но вот что меня поразило, нашлись такие, кто решил, что им врут, что подобное невозможно, чем это объяснить, персональной тупостью или успехами пропаганды, я не знала. И вот Ларсон, который взялся курировать новичков, собрал весь курс в полетном зале и предложил выйти шести лучшим. Сразу вышло пять, шестого выбирали голосованием. Ребята сели в имитаторы, а все остальные могли наблюдать бой на огромном стерео-экране. Шесть против двенадцати, они смогли уничтожить четырех пиратов и двоих потрепать, прежде чем сами были убиты. В общем-то неплохой показатель, вылезали они из имитаторов ожидая похвал. Но Ларсон разнес их в пух и прах, на повторе показав им, сколько моментов для атаки они упустили и как глупо подставлялись. Ребята оскорбились и вполне резонно заявили, что после боя конечно же можно найти кучу недочетов, но когда ты сам в кресле испытываешь перегрузки и имеешь доли секунды чтоб принять решение — это совсем другое дело.