— Папа…
— Что папа!? Он требует, чтоб мы перестроили работу и ты вернулась на Синто! Я не понял чего вдруг… Теперь понимаю.
У меня покатились слезы.
— Что ты ревешь? Что ты теперь! Ревешь?
Я продолжала беззвучно плакать. Отец повернулся ко мне спиной, постоял так, а потом развернулся и обнял.
Глава 21
— Я от вас не уеду, — прошептала я.
— Успокойся, я ему тебя не отдам. Я найду причину, оставить тебя здесь, тем более что ты действительно нужна. Успокойся.
Странное дело, я не боялась Синоби, как такового, почему-то я была уверена, что зла он мне не причинит. Я боялась расстаться с ними со всеми, с отцом, Дарелом, Ронаном, даже с Дином и Тукином, к которому я привязалась. Это были близкие мне люди, я хотела быть с ними.
— Успокоилась?
Я закивала головой.
— Не кисни, все будет хорошо.
Я опять закивала.
— Надевай подарок, а старый я верну им при случае.
Вот странно, мечтала ведь о новом армкамзоле, а теперь готова его выбросить. Тем не менее я сделала то, что велел отец.
— Ну? Брата напугаешь заплаканной физиономией, — я быстренько умылась, и постаралась привести себя в порядок.
— Пусть Ронан побудет один день здесь с тобой. Вольф перемучается как-нибудь.
Я опять закивала. Отец поцеловал меня в висок на прощание.
Когда он вышел, зашел брат, я попросила Ронана ни о чем меня не расспрашивать. Мой милый братец меня послушался и принялся травить байки о местных интригах. Удивительное дело, то, что раньше меня угнетало, теперь успокоило.
Мы провели день вместе, я показала ему учебку, мы немного полетали в имитаторах, посмотрели дела моих лучших спец-курсантов. Нам было очень хорошо вместе, последние две недели стали расплываться и забываться как плохой сон.
Переночевал брат у меня, мы проговорили почти до би-утра. Я провела его, послав с ним Каса и Пола так, на всякий случай.
— Я рад, что всё обошлось, — шепнул Ронан мне на прощание.
— Я тоже, — и он поцеловал меня как всегда.
Когда я возвращалась к себе, меня перехватил Вольф.
— Ну наконец-то… — и затащил к себе в комнату, я не сопротивлялась.
Как же всё хорошо, спасибо, Судьба.
Пролетели три счастливых дня, мне начало казаться, что я никуда не улетала и что, я просто видела плохие сны. Но ночью, во сне я увидела черные глаза полные боли и отчаяния, мне приснился Хорес таким, каким я увидела его впервые. С придушенным криком я подскочила в постели, через секунду я поняла, что это был лишь сон. Дарел проснулся и принялся меня утешать.
— Все хорошо, девочка, ты дома, со мной…
Я легла обратно, прости Судьба, я не имела права забывать его, забывать клятву, теперь я буду помнить.
— Вот ведь… говорили, что не будет никаких последствий, — продолжал Вольф обнимая меня, — а последствия всегда есть…
Хелен-Инга стала главой рода Тобин, Первой Тобин. Ее отец очень тяжело перенес очередное ограбление пиратами его судна и решил передать полномочия дочери, а самому заняться здоровьем и внуками. Я послала видео-письмо с поздравлениями, нелегко ей наверное сейчас, ведь она еще очень молода. В ответ я получила полуофициальное письмо, в котором она интересовалась, можно ли пообщаться с моим отцом. Я предупредила отца и дала его коды, они что-то обсудили, но отец, от врожденной вредности, не спешил делиться информацией. Прошло две недели с моего возвращения, а я никак не могла придумать, как мне узнать о судьбе Даниэля Хореса-Ташин, не привлекая внимания к своему интересу. И тут Судьба напомнила мне, что жизнь не только праздник в окружении близких людей, омрачаемый лишь легкими угрызениями совести и неудовлетворенным любопытством.
В один из би-вечеров меня перехватил Дин Таксон, он был нервным и мрачным. Первое что пришло в голову — заговор, убили президента и нам всем придется уносить ноги. Мы зашли к нему.
— Что случилось? Глядя на тебя, можно подумать, что свергли президента, — попыталась я пошутить.
— Нет, все не так плохо, а может еще хуже. Смотря как смотреть.
— Дин, не в твоих привычках плести языком. Что случилось?
— Извините, леди ВикСин. Не знаю… Не знаю как начать. Вот… — и он вставил инфокрис с текстом. Я принялась читать, это оказалась история болезни, рассеянный склероз…
— Я попросил у Вольфа его личный архив, на лучших курсантов и среди крисов с эгофайлами оказался этот.
— Что ты хочешь сказать? — голос не слушался, я не могла нормально вздохнуть.
Вместо ответа, Дин пролистнул файл…. Дарел Вольф, генерал в отставке, ректор двенадцатого училища….
У меня все поплыло перед глазами… Это не опухоль, которую можно вырезать, не проблемы с сердцем или сосудами, которые можно подлатать. Не с каким-то органом, который можно заменить, на худой конец. Да, всё сейчас лечится, и это тоже. Но такое лечение могли себе позволить очень немногие, это все равно что полностью омолодить себя. Очень долго и очень дорого.
Мне вспомнилось, что Дарел стал подволакивать ногу, объясняя это старой травмой. Дата диагноза — чуть больше года назад.
— Сволочь, засранец, тварь, — застонала я. — Годы это не только потери, но и уроки… научился ценить подарки Судьбы… Тварь, знал, что скоро сдохнет, и решил напоследок сделать девочке приятное…
Дин в ужасе смотрел на меня. Я не удержалась и завыла, обхватив голову руками. Выпустив боль, я посмотрела на Дина.
— Я найду деньги, как уговорить его лечится? — спросила я спокойным деловым тоном. Дин замотал головой, приходя в себя.
— Ваши перепады… — промямлил он. — Я думаю, если вы объясните ему насколько он для вас важен, пригрозите… он послушает.
— Пригрозить чем? Помереть вместе с ним? Он не поверит.
— Нет, внушить, что он вам жизнь поломает…
— А ведь поломает… — сказала я грустно. — Я не хочу его терять. Только не это. Ведь это будет ужасно глупо.
— Только вот пассаж о глупости его не проймет, даже я не понимаю, почему это будет глупо.
— Потому что бессмысленно! Этого же можно избежать, реально можно. Без каких-то сверх напряжений.
— Вы уговорите его леди ВикСин, вы и мертвого уговорите, — заверил меня Дин.
— Надеюсь, ты прав, потому что иначе я его возненавижу. И убью. Любила — убила.
— Мрачные у вас шутки.
— Это не шутки, Дин. Увы, не шутки.
Я развернула тихую, но активную деятельность. Слетала к брату, там подальше от Вольфа, узнала, где и за сколько такое лечат. Самые подходящие клиники были на Тропезе и Синто, но на Синто получалось бешено дорого, потому что Вольф не гражданин и не служил по контракту у нас. Значит Тропез. У меня была треть нужной суммы, учитывая, что я не успела вернуть брату деньги, как собиралась. Где брать остальное? Спрошу отца, не даст, так может что-то посоветует.
— Ты с ума сошла! Да что у тебя каждый месяц происходит!? Ты ходячее несчастье! — кричит, значит все будет хорошо. — А ты знаешь, что твой ректор выпытывал у меня ненароком, сколько стоит инорожденный ребенок и как у нас относятся к детям, у которых родители иностранцы? С чего бы ему понадобилось такое знать?
— Не знаю.
— Решай, что ты хочешь Вольфа или ребенка от него!
— Отец, но он же переболел омега-вирусом…
— Те, кто служил в ЕвСе — сдавали генматериал, и он свой сохранил, если я все правильно понял, то он сейчас хранится где-то на Тропезе.
— Откуда ты все знаешь?
— Оттуда, что я думаю головой, а не …! Или Вольф или его ребенок!
— И то и другое, — твердо сказала я. Отец уставился на меня.
— Ребенок, может подождать… — поспешила я успокоить.
— Папа, ну пожалуйста, у меня ведь есть треть суммы, на первый цикл лечения хватит. Я ж не знаю, какие у нас перспективы, может это и не такая уж и большая сумма?
— Треть — это год работы тебя и Ронана.
— Семья ведь получила вознаграждение по персональному контракту? — я не собиралась требовать эти деньги, но придется.
— Получила, стандартную сумму, то есть еще четверть у тебя есть, а где возьмешь недостающую половину?
— Папа, но ведь если он будет умирать, долго и мучительно у меня на глазах… — попыталась я зайти с другого бока.