— Готовы верить.
Иногда на меня находит без всяких пси-техник. Я развернулась и побежала к отцовскому флаеру.
— Куда?! Стой!
Ага, сейчас!!!
В воздухе я запросила информацию о местонахождении лорда Хореса. Правительственный центр. Замечательно.
Я нашла Хореса в окружении каких-то военных и потребовала, чтобы он повторил сказанное обо мне. Кто-то попытался вмешаться и в ответ получил приказ идти куда подальше. Хорес повторил, не отрицать же ему свои слова. В ответ я выдала все, что я думаю о нем и его сученой семейке, и выродке-папаше, и о том, что не все такие ублюдки как они, не способные испытывать нормальные человеческие чувства, и еще много чего. А закончила тем, что мне противно дышать одним воздухом с ним.
Хорес был доведен до кондиции, последовал вызов на дуэль, чего собственно, я и добивалась. Нам попытались помешать, но мы уже вдвоем вызверились на миротворцев. Пока я вещала, вокруг нас собралась немалая толпа.
Да, Хорес не дезертский вояка, но и не Синоби и не Шур. Значит, у меня есть шансы.
Дрались в холле, места было достаточно, я не успела разжечь огонь внутри себя, он разгорался во время схватки, не давая чувствовать боль. Моя задача еще осложнялась тем, что мне надо было не убить, и не просто покалечить, а надо было сделать его не дееспособным, ни живым, ни мертвым.
Мне нечего было терять, я поставила под удар не только себя, но и семью, если я проиграю, то в живых оставаться вовсе не обязательно. Ничто так не помогает в бою, как отсутствие страха смерти и боли.
Мы друг друга хорошо потрепали, и мне досталось больше чем ему, когда я пошла на гамбит. Он нанес мне калечащие удары в печень и выломал руку, а я добралась до его шеи, как и хотела. Все-таки не зря меня в детстве мучили — многому научили.
Очнулась я в регенераторе в окружении, так горячо любимых мной, леди Шур и лордов некст Грюндера и Соболева.
Леди Шур сказала, что они комиссия, собранная для того, чтобы определить степень вины семей Викен и Хоресов друг перед другом и подтвердить или опровергнуть правомочность дуэли.
В несколько приемов я поведала о том, как завязались мои отношения с Даниэлем Ташин. И что мне стыдно за нас всех, за синто, пославших ребенка на такое, а потом не способных принять с благодарностью героя. О том, как пригласила «боевого друга» к себе в гости и узнала о его злоключениях в семье. И что после всего этого, я узнала от отца о заявлениях Хореса, и что они привели меня в исступление. И что я этого так не оставлю, я понимаю, что проиграла дуэль, но все равно обращусь в Совет Семей с жалобой, даже если отец откажется от меня. Я не хочу жить, если все то, что нам внушали с детства — пустой звук, и мы не единый народ, где каждый уважает каждого. Я не сказала ни слова лжи, просто сместила некоторые акценты.
Лорды внимательно слушали и почти не задавали уточняющих вопросов.
— Лорд Хорес в коме, — сказал Соболев.
Я выдала им ожидаемую реакцию — злорадное удивление.
— И каковы прогнозы?
— Прогноз неутешительный.
Я промолчала, заявление типа «Судьба нас рассудила» будет перебором.
— Лорды… — я замялась, — а мой отец… он…
— Он воздерживается от высказываний, — сказал леди Шур.
— Он не пришел… меня навестить?
— У него срочные дела, государственной важности, — опять ответила леди Шур. Мне не пришлось выдавливать слезы, они сами наплыли в глаза, и сделать ничего я не могла, зафиксированная в растворе и подключенная к стимуляторам.
— Я не могла поступить иначе, — тихо сказала я, и посмотрела леди Шур в глаза. — Передайте, что я признаю свою вину перед семьей, но не могла поступить иначе. Пожалуйста.
Леди Шур кивнула, и они ушли.
Через несколько минут, я уже начал проваливаться в сон, как в палату зашел Даниэль. Этого следовало ожидать, лорды не оставят ничего без проверки.
Наверное, мы ворковали как влюбленные. Даниэль жутко за меня переживал и мучился, что ничем не может помочь, не может даже взять за руку. Я успокаивала его, говорила, что мне не больно и прочую чушь, пока он не положил мне руку на лоб, и я уснула. Много позже я узнала, что он просидел так семь часов, пока его не прогнал доктор, обслуживающий регенератор.
Когда я в следующий раз очнулась, то опять увидела ту же троицу плюс Синоби, меня что будят только для общения с ними?
Попросили рассказать, что я имела в виду, говоря о клевете со стороны Хорес и Китлинг. Рассказала про это, и много чего еще, про стычку на ипподроме с Морган-Баюл, свидетелем которой был Хорес и о клевете со стороны Моргана. Когда еще меня попросят на врагов пожаловаться?
Послушали, подумали, ушли. Я опять уснула. Потеряла счет времени, но в свое следующее пробуждение я почувствовала, что печень уже не столько болит, сколько чешется, верный признак того, что меня скоро вынут из этой опротивевшей банки. Почему некоторые синто не любят купаться в ванне, да потому что регенератор живо напоминает.
На пятые сутки меня выписали, с условием особого питания и двигательного режима. Я брела по коридору больницы надеясь, что найдется пустой таксо-флаер на стоянке, и стараясь не сильно предаваться жалости к себе самой.
В холле я увидела отца, он подошел ко мне, я упала на оба колена и склонила голову, сказать ничего не успела.
— Поднимайся, — и он сам поднял меня, — ты поступила очень опрометчиво, но я признаю твое право на этот поступок, — сказано было негромко, но услышали все, кто был в холле.
— Спасибо отец, — прошептала я.
За те пять дней, пока я изображала консервированную рыбу, произошло много чего. Китлинг подхватила выпавшее знамя Хоресов и двинулась в бой, выражаясь поэтически. Потребовала признать дуэль незаконной и объявить меня покушавшейся на убийство. Попутно обвинила лорда Синоби так неожиданно посетившего нас с Даниэлем в тот вечер, в том, что Ташин открыл нам какую-то информацию, которую скрыл от других. А в конце концов, обвинила Синоби в том, что он планирует захватить власть и стать диктатором. Что он хочет послать военные силы на заведомо проигрышную войну с пиратами, а сам воспользуется помощью Викенов, то есть нас, которые приведут ему войска с Дезерт. А так же приплела аморальность и садистские замашки Синоби, и что я действовала по его приказу, который получила, проведя с ним ночь.
Занавес, зрители в шоке.
Китлинг просчиталась в одном — пятерка Синоби, Шур, Грюндер, Соболев и Ларин, самые влиятельные лорды-безопасники, составляют единую команду, в которой нет серьезных разногласий. И вместо того, чтобы наброситься и добить коллегу с подмоченной репутацией, они встали на его защиту.
Если бы Синоби был аморальным психом-садистом, вряд ли бы ему позволили возглавлять такую семью. Ну странности у человека в постели, так ведь с согласия женщин, постоянных партнерш, которые никому не жалуются и спокойно себе живут. У леди Шур, я подозреваю, скелет в шкафу побольше и пострашнее, только прячет она его лучше. Именно нападками на Синоби объясняется столь звездный состав комиссии по моему делу.
И как выяснилось, не зря я Моргана приплела, там отдельная история. Морганы производят и продают растворы для регенераторов и репликаторов, жидкости эти, как известно скоропортящиеся и дорогие. Соответственно все сбывается внутри планеты, экспорта нет, и на пиратов наплевать. Леди Хелен-Инга Тобин и лорд Баюл, который тоже на гране разорения из-за пиратов, обратились к Моргану за кредитом, он дал. Но документы были составлены столь хитро, что при возникновении форс-мажора, Морган мог потребовать досрочной выплаты или забрать ценности на необходимую сумму. И форс-мажор возник. Как раз в то время когда я орала на Хореса, Тобин и Баюл орали на Моргана.
Все кончилось тем, что вчера был созван Совет семей для слушания дела о предательстве интересов Синто со стороны глав семей Хорес, Китлинг и Морган. К Моргану давно были мелкие претензии, он позволял себе прилюдно насмехаться над нашей моралью, высмеивать постулат «не больше чем необходимо», заявлять о собственной исключительности из-за наличия больших денег и прочее. Была выявлена связь между Хоресом и Морганом, получение взяток, по мелочи, но многократно. Зная об одном, двух случаях — не прицепишься, но Лодзи и Грюндеры расстарались, и привели доказательства, что фактически вся светская жизнь, все рестораны, ипподром, Дома красоты, все развлечения Хореса, оплачивал Морган.