В один из таких моментов, когда мы с ней были чуть ли не прижаты друг к другу… Викен вдруг медленно, с усилием моргнула, выталкивая себя наружу, выходя из транса, в котором пряталась от боли… А в следующую секунду я почувствовал, что мне освободили ноги, затем руки, и я мешком повалился на пол, пытаясь взять свое тело под контроль, но я слишком глубоко ушел «за стекло».
Когда же я смог пошевелиться и повернуть голову — то увидел палача, бережно одевающего Викен в комбинезон, они о чем-то переговаривались, но смысл сказанного пока до меня не доходил. Палач отвлекся и подошел ко мне с инъектором, оценивающе вгляделся и что-то впрыснул. Буквально через пару секунд голова прояснилась, а тело доложило о готовности слушаться.
— Не делай глупостей, — спокойно предупредил хин.
Я кивнул, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Провокация? Какая? В чем?
Тем временем палач бросил мне комбинезон и ушел куда-то за спину. Я принялся одеваться, поглядывая на Викен, она восстанавливала кровообращение в руках и ногах, как будто ничего особенного не случилось. Кровавая маска вместо лица начиналась под глазами, напоминая паранджу, и сейчас все было залито регенератором-антисептиком. Это как-то скрадывало ужас, не давало сознанию цепляться за детали. Похоже, палач сделал ей местное обезболивание, девчонка была вполне адекватна, и признаков что она терпит боль — не было.
Кстати, где он сам? Нет… Я все же еще не пришел в себя. Мозги не работают, и даже не пытаются сымитировать работу.
Оглянувшись, я увидел Белого Богомола лежащего на столе, он был жив, у мертвых не может быть такого взгляда, но не шевелился, и кровь тонкой струйкой стекала с его шеи. Палач опять с чем-то возился, что-то торопясь подготавливал. А подготовив, быстро и аккуратно вырезал кусок кожи с нашейной идент-тату Белого Богомола и переложил его на подготовленную базу. База не даст коже остыть и будет имитировать электромагнитные показания тела — теперь у нас есть ключ ко многим дверям. Но это еще не все — так же виртуозно был извлечен и закреплен в базе глаз Богомола. Палач отдал Викен эти жутковатые «ключи» и оценивающе присмотрелся к своей жертве, на какое-то мгновение его лицо исказилось леденящей маской безумия — сочетание ненависти и жуткой радости от успешно найденного решения. Он небрежно полоснул по второму глазу полностью ослепляя безопасника, сбрызнул раны «заживителем», и впрыснул «нео-нашатырь». Этим препаратом выдергивают из обмороков и наведенных трансов, и мне и Викен его сегодня влили предостаточно.
Тело лежащее на столе казалось мертвым, но если смотреть на него минуту и более, то можно было заметить движение от поверхностного дыхания.
Напоследок, палач сорвал с шеи Богомола медальон-ключ и, стерев с лица удовлетворение от проделанного, вновь заговорил с Викен. Я достаточно пришел в себя чтобы понимать хинский — они обсуждали как дойти до нижней палубы, а там до какого-то лайфстаф-узла.
Он называл ее Хейса, она его Йинь. Очень интересно.
Палач настаивал, что меня нужно где-то бросить или спрятать, Викен же упрашивала взять меня с собой, приводя не вполне понятные доводы о долге. Почти не скрывая раздражения, тот сдался, и мы покинули пыточную.
Пошли мы максимально быстро: не прячась и не заглядывая за угол, палач первый, Викен в середине и я в хвосте. Что ж, ясно, кто в нашей тройке наиболее ценен — выдал мысль по-прежнему не желающий нормально работать мозг. Пару раз нам попался кто-то из низшего персонала, но они прошли мимо, не поинтересовавшись нами.
А вот когда мы оказались на нижней палубе, то почти сразу вылетели навстречу двум вооруженным солдатам. Палач, не дожидаясь их реакции, пристрелил обоих из игломета и после этого мы побежали. Однако я успел прихватить лучевик одного из убитых, Викен лишь бросила на оружие досадливый взгляд, ее руки были заняты «ключами», а быть безоружной она, как и я, не любила. Мы вышли к двери лайфстаф-узла, палач и Викен завозились открывая ее, открыли…Викен заскочила туда и через несколько секунд вылетела обратно
— Не то, — коротко бросила она, и палач повел нас дальше.
Взревела сирена — нашли убитых, но еще убыстрить темп мы уже не могли. До меня вдруг дошло, что мы ищем пост-кнопку, но зачем? Что нам это даст?
Почти на всех кораблях имелись так называемые посты-кнопки, а на очень больших даже несколько. Фактически это пульт позволяющий управлять лайфстаф-коммуникациями корабля: герметизировать и открывать отсеки, менять в них воздух, даже отсоединять секции, управлять всем, что не касалось оружия и движения корабля. Как правило, их используют после боя, когда, допустим, был разрушен главный пост, но сам корабль мало пострадал — отсекают поврежденные отсеки, в целых восстанавливают температуру и атмосферу, а дальше эвакуируют выживших, буксируют корабль и так далее.
Но нам пост-кнопка ничего дать не мог — пока цел главный пост, команды с запасного не принимаются. И никак иначе. В противном случае любой диверсант, затесавшийся в штат корабля, запросто уничтожил всех и чуть ли не в одиночку захватил бы корабль.
Мы подошли к очередной двери, хин и Викен завозились, пытаясь открыть, что-то не получалось, и если в прошлый раз было достаточно предъявить сканеру глаз, то теперь и глаз, и идент-тату и медальон-ключ и, кажется, еще и цифровой код, который они пытались взломать.
В какую-то секунду мы все замерли ожидая ответа от «взломщика», сосредоточив на нем все свое внимание и… Прозвучали хлопки выстрелов. Меня спасло то, что преследователи появились не с моей стороны, а со стороны палача.
При первом же выстреле он дернулся и прижал Викен к себе, стараясь закрыть ее собой, я, инстинктивно вдавившись в стену, тоже оказался вне зоны поражения прикрытый его телом. Секунды растянулись в часы, палач безмолвно вздрагивал когда очередная игла вонзалась в него и не отрываясь глядел в глаза Викен, «взломщик» еле шевелился… Наконец прибор слабо пискнул, и дверь начала медленно расходиться, я протиснулся в щель, а за мной ввалились девчонка и палач. Кто-то нажал кнопку и дверь также медленно стала закрываться — наши преследователи успели сделать несколько выстрелов внутрь, но мы жались по углам махонькой комнатушки и иглы не нашли своих целей.
Всё, дверь закрылась.
Голова была пуста как окраина вселенной. Пситехники, мешанина химпрепаратов и гормональный взрыв от страха смерти — в результате, ни единого проблеска мысли.
Я попытался сконцентрироваться на Викен.
Палач, нашпигованный иглами, как дикобраз, сидел у стены, и жить ему осталось минуты две-три.
— Прости, прости… — шептал он, — я старался… двигательные не должны быть повреждены и сквозные… небольшие…
— Йинь, — сколько нежности в ее голосе, — Йинь не надо… Ты спас меня. Теперь все будет хорошо.
Спас? Ко мне вернулась способность думать. Какое «спас»? Какое «хорошо»? Что мы можем сделать в этой кладовке с кнопками? И почему нас до сих пор отсюда не вынули, почему преследователи не могут открыть дверь?
Викен, сидевшая рядом с палачом, встала на колени и прижалась к нему всем телом чуть возвышаясь над ним. Она не отрываясь смотрела ему в глаза и трепетно-нежно гладила пальчиками его лицо, целовала бы… да нечем.
В этом было столько интимности… Я хотел отвести взгляд и не мог.
Откуда в ней столько нежности? Столько теплоты и любви?
Да что вообще творится!?
— Мне в юности нагадали, — с булькающим присвистом прошептал палач, — что умру на руках у любимой женщины. Не верил. Зря…
— В следующий раз у нас все будет хорошо, — еле слышно ответила она.
Ее пальцы передали то что не сказать словами. Лицо хина разгладилось, глаза полузакрылись, но взгляд от ее глаз он так и не отвел. Кровь хлынула изо рта в сдерживаемом кашле и Викен удержала его лицо, не отводя взгляда, как бы выпивая последние секунды его жизни.
Он так и умер, смотря ей в глаза.