— Отдай её мне, — мягко попросил Ашер. — Я позабочусь о ней.
— Неужели ничего нельзя сделать? — Морин умоляюще посмотрел на него. — Это всего лишь мышка, не будет ничего страшного, если!..
— Будет. Всего лишь мышка, всего лишь человек. О, эта великая мышка! О, этот великий человек! Мёртвое должно быть мертво. Не мучай её, отдай её мне.
Тут уже аристократка не выдержала.
— Эй! Я тут, вообще-то тоже напугалась! — возмутилась Фани, вылезая из-под стола.
— А тебе-то что будет? — с досадой сказал Мор. — Жива, здорова и даже не заикаешься. Помолчи лучше, тут Тревор умерла.
— И что? Устроишь крысе похороны? — дерзко спросила девушка.
— Да. — Упрямый придурок прижал труп вонючей крысы к груди и отвернулся. — Бездушная ты тварь.
Ашер молча показал ей кулак. Фани фыркнула, сложила руки на груди. Невольно она вспомнила, что также нежно её к себе прижимал Аргарх. Кажется, она опять сглупила. Променяла корыстного ублюдка на харизматичного инфантильного придурка с мозгами набекрень.
— Всё-таки у мышей своя культура, — говорил Ашер. — нельзя хоронить их по человеческим обрядам. Это может помешать ей в загробной жизни.
Тут Алифания начала подозревать, что в еде какие-то токсины. Или в воздухе.
— Правда? — с надеждой в огромных синих глазах спросил Морин.
— Правда. Отдай её мне.
Мор медленно, нерешительно, словно отрывая от сердца, передал тельце Ашеру. Тот взял крысу бережно, по-странному уважительно, что окончательно подтвердило версию с токсином.
Осталось только найти противоядие.
— Я сейчас, — сказал Смерть и растворился в воздухе.
Морин смотрел на пустое место так грустно, что сердце Фани, пусть и ведьминское, но всё же женское, не выдержало, и девушка начала оглядываться в поисках конфетки для малыша.
Прибытие Гуахаро Эрни заметил даже чуть раньше, чем император явился во блеске молний — по запаху грозы. Тот сопровождал императора постоянно, но сейчас достиг такой силы, что резал ноздри и заставлял чихать. Выглядел Гуахаро так, что хотелось поглубже забиться под стол, нервно подхихикивая. Стоящие дыбом волосы и общая потрепанность в сочетании с неизменными тапками веселили, но сгустившаяся вокруг императора туча, потрескивающая синими молниями, намекала, что его величество недовольно. Отсутствующий же взгляд чёрных глаз наводил на мысль, что Гуахаро смотрит в какую-то беспредельную тьму, которая вот-вот вырвется вместе с его гневом.
Эрни всерьез задумался, будет ли Гуахаро гоняться за Морином с ремнем, или решит, что сын уже слишком взрослый, чтобы его пороть?
И… если не пороть, то что? Голову отрывать, а потом пришивать?.. А если пороть, то император его поймает?.. Что-то подсказывало Эрни, что это не так уж просто.
— Что? — с вызовом спросил Морин, хлюпнув носом. — Ругаться будешь? Думаешь, мне и без того не больно?
— Ты хоть понимаешь, что натворил? — с тихим шипением спросил Гуахаро. Волосы его медлено опускали, изредка постреливая искрами.
— ДА!
— И что же?..
— Убил Тревору!
Императора «игра» Морина тоже впечатлила.
— О мама, дай мне терпения, — взмолился Хар. — По крысе он тоскует… А что убило восемь Стражей тебе неважно?
— Что?! — вскинулся сильф. — Сколько?!
— Восемь.
— О-о-о…
— А ещё нижний зал полностью затопило, где-то две трети воинов утонуло, пока я не откачал воду.
— Целых восемь Стражей…
— Да, кошмар… — согласился император, вздохнув. Помолчав немного он добавил уже мягче: — Морин, пообещай мне кое-что… Никогда. Слышишь? Никогда не тренируйся в магии в Цитадели. Учиться я тебя к сильфам отправлю. Их не жалко. Хоть всех перебей!
— А что я сделал-то?
— Думаю, об этом нам лучше поговорить наедине.
Сильф вздохнул, как-то резко сгорбился и пошёл за императором прочь из зала.
«Морин явно подготавливал почву, чтобы опять слинять из дома», — понял Эрни.
Я плёлся за Гуахаро, уныло размышляя, что у меня всегда всё через задницу. И принцовство через задницу — слишком много их, в легендах столько не предлагают. И девушка у меня через задницу — то дерзит, то пугается, и, наверное, даже не знает, что она моя девушка. И друг у меня через задницу — то ли друг, то ли ученик, то ли вообще домашний питомец.
А уж магия… Объяснить, насколько черезжопна моя магия, не могу даже я, со всем моим словарным запасом и набором метафор. Точнее, могу…
…но цензурно не получится.