Аделаида разревелась. Впервые за последние тревожные недели. Не до тоски тогда было — две домашние плаксы, две приходящие и папа.
Задремала в слезах, проснулась от ощущения чужого взгляда. Сердце забыло биться. Тьма. Тишина. Свечи в канделябре погасли. Отчетливо помнила, как закрывала дверь на задвижку. Показалось? Не дышать. Не двигаться. Ужас полз по телу холодной змеей.
Дверь закрыта. Показалось. Ну же, наберись смелости, приподнимись, пошарь рукой, убедись, что нет никого! Дотянись до колокольчика, пусть кто-нибудь из слуг явится, зажжет свечу!
Запах. Едва уловимый, но знакомый по вчера и сегодня, по плечу, на котором Аделаида без зазрения совести дрыхла в карете. Определенно, запах есть.
Не двигаться. Затаить дыхание. Канделябр должен стоять совсем близко, на столике, можно дотянуться рукой, хорошее оружие, тяжелое…
А глаза лучше закрыть. Он должен чувствовать взгляд. Он наверняка его почувствовал.
Адель почудилось горячее дыхание, скользнувшее по шее, по щеке. Отчетливо скрипнула половица. Потом еще более отчетливо — дверь.
Ощущение чужого присутствия пропало.
Она долго еще лежала, не смея вдохнуть. Потом сорвалась с места, бросилась к двери. Открыта!
Совершенно точно закрывала на задвижку. Никаких сомнений.
Закрыть еще раз. Подтащить к двери столик, судорожно искать, чем бы зажечь свечу, не найти… Начать вспоминать все знакомые молитвы…
Утро. Столб солнечного света сквозь грязноватое зарешеченное окно. Ее спальня больше напоминала чуланчик служанки. Стены без какого-либо украшения, с уже успевшей посереть и потрескаться выбелкой. Между узкой кроватью и столиком невозможно даже протиснуться к окну. Ее собственный дорожный сундучок остался лежать поверх тяжелого, украшенного резьбой с цветочным орнаментом, явно очень-очень старого сундука.
Плохой признак. Любимых жен в таких клетушках не селят.
Вопрос: "И что дальше?"
Вообще-то отвечать на него должен был барон. Как-никак, большой опыт! Но он даже не соизволил явиться в спальню… Или?
"Что это было? Приходил? Приснилось?"
Явь со сном смешалась — не разберешь. Ночь оставила отчетливый привкус жути. Аделаида слышала чьи-то крики о помощи, убегала от кого-то по бесконечным черным коридорам замка, видела сочащуюся из-под дверей кровь. Под утро приснилось, как Адель с огромными садовыми ножницами наперевес подкрадывается к барону сзади, точно зная — эту тварь непременно надо прикончить, чтобы выжить самой. Барон почему-то оказался огромной кляксой мрака.
После таких снов хотелось прочитать "Отче наш".
Или отыскать поскорее супруга, заглянуть в глаза, услышать спокойный рассудительный голос — разве бывают такими душегубы?
Разные совпадения происходят в жизни. И четырежды подряд. И настолько несчастливые — тоже. Но Адель везучая, ее удачи хватит на двоих! Или, быть может, призрак первой его возлюбленной бродит по коридорам, ревниво тянет костлявые руки к белым шейкам новых жен? От встречи с привидением Аделаида бы не отказалась.
Однажды, тайно сбежав из дома, она всю ночь провела в засаде у могилы Розали Томас, отравленной, по слухам, собственной невесткой и якобы замеченной не раз в променадах по кладбищу.
Но ночные кошмары, они такие. Змеей пробираются в сердце и уютно сворачиваются там, чтобы испортить предчувствиями весь грядущий день.
Она переоделась в свое любимое светло-зеленое, очень простого покроя платье, причесалась настолько тщательно, насколько это было возможно, глядя лишь в крохотное ручное зеркальце, и вышла из комнаты. Спустилась по узкой лестнице, оказалась в большой, пыльной и абсолютно пустой комнате с несколькими дверьми, толкнула наугад одну, прошла сквозь длинную анфиладу, роскошно обставленную, но давным-давно нежилую — изукрашенная причудливой резьбой и позолотой, явно дорогая мебель, ковры, меха, гобелены — все было покрыто пылью, Адель даже расчихалась. В конце уткнулась в запертую дверь и повернула обратно. Поплутала по каким-то лестницам, попыталась найти дорогу хотя бы обратно в свою комнату — и поняла, что вконец заблудилась. И, как назло, ни одной живой души, вымер этот замок, что ли!
Полдень уже, а ее до сих пор даже не хватились, это в первый день после свадьбы-то! Адель чувствовала нарастающую злость. Зачем же было жениться, если настолько не нужна! Засунули в какую-то каморку и благополучно забыли!
Какой-то коридор, Адель толкнула ближайшую дверь и наконец очутилась в жилой комнате. Кровать, сундук, камин, свежие цветы в глиняной вазе, серая шаль на спинке стула, шитье какое-то на столе… Здесь жила женщина, явно не последний человек в доме. Внимание девушки привлекла блестевшая под небрежно брошенной вышивкой связка ключей.