А тамада уже к ним подбирается. Подходит со стороны Паши. Деваться некуда. Паша встает и говорит солидно:
– Мы с Игорьком дарим Танечке и Андрею шифоньер!
Все зааплодировали, а Паша стал обсуждать с мужиками, как лучше перевезти мебель.
СЕРГЕЙ ТИМОФЕЕВ
Вспоминая тех и этих, я вдруг подумал, что из всех нас Тимофеев был самым хорошим человеком. Я имею в виду не таланты, а человеческие качества. С талантами у него все обстояло нормально, но таланты – дело особое, и проблемы, с ними связанные, – отдельные проблемы.
Пьяный Тима ходил по комнатам на четвереньках и хватал за ноги незнакомых девушек. При этом его нежная душа светилась сквозь глумливую ухмылку, как его же пятка сквозь дыру в носке.
Он был открытым, беззащитным и великодушным. И безотказным в общении. Поэтому часто общался с идиотами и неприятными людьми, понимая, что это идиоты и неприятные люди.
Он, разумеется, пил. Мог проснуться, например, в столовой, на раздаточном столе, разбуженный дребезжаньем скользящих мимо подносов с салатами. Или на верхней полке поезда, который мчится в ночи…
Он делал все одновременно – сочинял песни, пел их, писал прозу и холсты. К сожалению, он не успел определиться, и поэтому ничего толком не осталось.
Его застрелили на улице. Просто так, ни за что, у коммерческого киоска под «Московскими новостями», в час ночи 29 мая 1993 года. Выстрелили ему в живот. Пуля разрушила несколько важных внутренних органов, повредила позвоночник. Врачи говорили, что он не сможет ходить, и мы почти уже привыкли представлять его в инвалидном кресле, когда 5 июня в Склифосовского он все-таки умер от перитонита.
Его похороны были самыми шумными из всех предыдущих и последующих. Истерика длилась больше недели.
Во дворике морга все топтались больше часа, пили водку для храбрости и нервно шутили. Потом двери лифта открылись, оттуда в огромном, длинном, зеленом гробу выехал Тимофеев, и всем стало страшно.
Затем были рыдания, поп, дождь и раскисшая глина на кладбище в Ракитках, опять рыдания, хохот и танцы. Безумный Касьянов привез откуда-то огромные колонки, и неделю над Трехпрудным гремел «Пекин Роу-Роу».
Раннее утро на Трехпрудном. Я лежу в постели, Оля собирает Варю в школу. Открывается дверь, в Викином зеленом пальто на голое тело входит улыбающийся Тима. Ложится ко мне в постель, закуривает, тычет в меня пальцем и говорит:
– Варечка! Это не твой папа! – показывает на себя. – Я твой папа!
Сергея Тимофеева после запоя друзья решили отправить в Донецк к одному приятелю – отодохнуть, прийти в себя. Тима потом рассказывал:
– Отправляли меня никаким. Просыпаюсь: ночь, сижу я в каком-то автобусе, рядом спит мужик, тишина, а на черном небе огромными красными буквами написано: АНТРАЦИТ. Ну, думаю, допился…
НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВ
Коля Константинов, или Кол – художник, музыкант и безумец. Он учился в Ростовском художественной училище имени Грекова одновременно со мной, Авдеем Степановичем, Васей, Шабельниковым. И стал авангардистом. Как-то на выставке журналист спросил его:
– Что вы хотели сказать своей картиной «Боевой слон»?
Коля подумал и сказал:
– Нормальная картина. Обыкновенный боевой слон.
В «Пекин Роу-Роу» Кол играл на губной гармошке и самодельном инструменте – к мундштуку от блок-флейты он приделал кларнет. Или наоборот, к мундштуку от кларнета приделал блок-флейту. Идо сих пор активно музицирует. Еще он занимается резьбой по дереву – делает всякие украшения, красивые курильницы для благовоний и декоративные ножи для ритуальных убийств. Николай Константинов – очень яркая, неординарная личность. Их отношения с женой Викой – тоже очень яркой и неординарной личностью, заслуживают отдельной книга. Когда все перебирались в Москву, Коля не поехал. Может быть, напрасно, а может, и нет. Сейчас, по рассказам, он живет в Ростове на Нахаловке в двух комнатах, снаружи увитых виноградом, и является чуть ли не последней мифологической фигурой нашего поколения.
Художник Николай Константинов увлекся резьбой по дереву. Накупил всяких инструментов, в том числе несколько отличных топоров. А человек он во хмелю буйный. Бывало, придут гости, выпьют немного, он сразу давай топоры показывать: смотрите, какие острые! Гости говорят: «Хорошие у тебя, Коля, топоры», – и стараются незаметно запихнуть их ногой поглубже под диван.
Однажды Коля поссорился с женой. Она убежала на улицу, а он достал топоры и принялся рубить домашние вещи. А время было холодное. Вот стоит Вика на улице в халатике и плачет.