— Стихийка, кискин. Невплечо.
Урод был неуязвим. «Пиру люпов, таю прагмак» — торговец, что ли?
— Ты местный?
— Пох похов и потрох потрохов! Везтессущий! Таю прагмак. Перёшь?
— А зачем?
— Твой самоупрос. Я — лучший Пох. Пыстро туткин.
— Что за прагмак?
— Чистый. Апсолютно.
Значит я вызвал его своим острым желанием освободиться от любви. И этот смешной «пыстро туткин» может её забрать в обмен на прагмак. Прагмак, кстати, лишним не будет. И от любви я избавлюсь.
— Давай.
— На.
Сказал Пох и исчез. Стало очень спокойно. Почти как под дверью праведника, только без всякого лишнего сияния. Прагмак действительно был абсолютно чистый. Я взвесил потребности и выбрал сон.
Птицы пели как настоящие, но я точно знал, что это не совсем так. На пробу поймал и сожрал одну самую крикливую. Вкусняшечка. Я вечером не ужинал, и потому очень скоро всё вокруг было в разноцветных перьях. Я быстрый. И яички в гнёздах очень вкусные.
Все терпеливо ждали пока я наемся. Без команды великого Ра, они с места не сдвинутся. Но Тара наблюдала некоторое время, а затем ушла. Без команды. Значит такой её сценарий. Быть букой.
Но это моя бука, и потому я вскочил на Будугава и быстро её догнал. Закинул на седло. Однако она брыкалась и пришлось её привязать к поклаже. Котик Гуг тоже извивался, брыкался и вскрикивал:
— Ра, что ты делаешь?! Ра, не надо!
Пришлось его оглушить и тщательно привязать обоих друг к другу, чтобы не смогли освободиться по дороге.
— Мирон! Идёшь в замок и забираешь там всех котов. Ведёшь их на дачу к Редеде.
Мирон унёсся на кяхте по кромке леса.
— Кабан, мы идём на дачу.
— Зачем? Именины…
— Тебя тоже привязать к седлу?
Кабан опустил глаза и гвардия пошла за мной ускоряясь совсем не туда, куда хотела. Да плевать на их хотелки. Дача — это река. Река — это рыба. Птички меня не сильно утешили.
Кажется только Вис и прилипшая к нему Ари поняли правильность моего выбора. Но скорее всего, уродливые насекомые не поняли ничего вообще.
Как я раньше не замечал примитивность и недоделанность этого мира? Всегда голубое небо, всегда зелёная трава, всегда послушные крестьяне. Матрицы зданий в земле. Эти дурацкие уровни. Какая-то слишком игрушечная среда. Нейропломба особо не напрягается. Да и зачем, если вокруг одни придурки?
Я вознёс правую руку вверх и потребовал:
— Давай красную траву и оранжевый дождь!
Но ничего не произошло. Восстание? Я нёсся на Будугаве подняв руку вверх, и ничего не происходило. Синей ленточки не было на моей руке? Нет, я просто не видел её и не мог это определить. И паучков тоже не было. Как я сразу не заметил?
Прагмак Поха запер мне выход в сияющий покой? Да не очень это бесполезное сияние с бегающими бесполезными пауками мне нужно. Нужна чёткая иерархия власти. И рыба.
Хитрый долбоклюв Редедя слишком расслабился на вольных хлебах. Я начну созидание своей империи с наведения порядка в будущей столице. Дача — прекрасное название. И для столицы, и для империи.
Орды котов дачников сотрут Эльфийский союз, фаргов, людей и ящеров в порошок. Я помню один прекрасный залив на побережье. Там должна быть чудесная рыба в воде. И не только там. Дань рыбой и блохами, глупые маленькие лорды. Только так.
Удар камнем в затылок снёс меня с Будугава. Мрак.
Я висел на дереве подвешенный за шею. Шея болела, и дышать в такой позиции совершенно невозможно. Но очень хотелось. Я сложился вдвое и сумел зацепиться лапами за верёвку. Однако другая верёвка тут же опутала мне ноги и дернула вниз.
Теперь я был растянут между землёй и веткой. И по прежнему не мог вздохнуть. Очи вылазили, но я еще видел. Всё вокруг было заполнено светящимися бабочками. Точнее фейками с большими яркими крылышками. Какая гадость.
Шшахнул клинком над головой, но к моему крайнему изумлению клинок отскочил от верёвки, как прутик деревянный. Не нанеся вреда. А не дышалось уже довольно долго. Смерть нелогична. Я просто не могу её пережить.
Бабочки разлетелись, и мне явилась пушистая синяя морда.
— Болван, кретин, клинический идиот, король дебилов!
Ответить ничего не получалось. Без воздуха голосовые связки не работали. Кажется дельфины умеют разговаривать не выдыхая. Да, точно дельфины. Но я не дельфин.
— Зря я с тобой связалась. Но кто мог знать?
Я воткнул хвост ей в глаз. Но шип отскочил ни капельки синюю кошку не побеспокоив.
— Развели как слепого котёнка. Ты знаешь, что больше не хиз? Ты теперь тупая машинка с претензиями. От неорганика ничем не отличаешься. Любовь он на «прагмак» променял! Никакого «прагмака» не существует. Тебя надули. Просто покалечили. Хорошо хоть свеженький бэкап у меня есть, спасибо зелёному.
Синяя кошка махнула лапой и я очнулся.
Лежал в траве. Болело горло и затылок. Будугав стоял надо мной и грозно ревел. Он меня защищает. Кяхты собрались вокруг вожака и были готовы к схватке.
Только что я гнался за женой по коридору в аквариуме. И вот лежу в траве побитый. Так от кого меня защищают рептилии?
Рептилии меня защищали от моей же собственной гвардии. Черные коты ощерились невдалеке. Будугавчик, тихо. Тихо. «Ра, они напали». Сейчас всё выясним.
Я поднялся. Голова немного кружилась.
— Кабан, в чём дело?
— Не знаю.
Ответил мой верный сержант. Он пах страхом. Но не передо мной, а за меня. Он боялся, что я съехал с катушек.
— Ты пах не так. Мы все почуяли, что это не ты. Ну и…
— Что «и»?
— Я сбил тебя камнем из пращи, а потом нас сбросили кяхты.
— А теперь я «так» пахну?
— Теперь так.
Ответил Кабан и понурился.
Я же вернулся к Будугаву. Оказывается ему плевать на то, так я пахну или не так. Я обнял грозную морду. Тара плакала привязанная к седлу вместе с несчастным Гугом. Какая тварь связала мою жену?
Я вспорол ремни и верёвки и поймал любимую на руки.
— Ну всё, всё. Теперь всё будет хорошо. Кто тебя связал?
— Тыыы…
И ревёт. Такого странного перехода в этот мир со мной еще не было. К сестрёнке у меня много вопросов. И я их задам обязательно.
Гуг, освободившись, тихо стоял в сторонке.
— Тебя тоже я связал?
— Да, Ра. А перед тем вырубил. Ты помнишь моего отца? Енотов? Изумрудное озеро вокруг дамбы?
Помню, конечно.
— Прости, Гуг. Разберёмся.
— Ра, ты вёл себя странно. Ел птиц.
Это Виссарионыч. Его кяхт почему-то не сбросил. Наверное потому, что трудно сбросить многоножку, каждая ножка которой продета в кожаную петельку костяного седла.
И другую, что вцепилась в первую всеми своими ножками. Ари таращилась, но больше, похоже, переживала нечаянную близость с идолом, чем следила за происходящим.
— Спокойно, Вис.
Провал памяти можно объяснить только одним. Я помер, и синяя кошка воскресила меня недавнего. Меня, который не связывал Тару и не получал камнем в затылок от Кабана.
Что же произошло за промежуток между погоней в коридоре и моим появлением здесь? Похоже ничего хорошего. Ладно.
— Кабан, стартуем домой.
Коты расслабились, кяхты им подчинились. Всхлипывающая Тара залезла в седло за моей спиной. Котика Гуга вежливо пригласил к себе Вис. И Гуг вежливо не смог отказаться.
Гвардия была готова. Не было Мирона.
— Где Мирон?
— Ты его вперёд послал. Может еще догоним.
Мирона догоним? Это вряд ли.
И мы пошли ускоряясь. Хотелось взять Тару, усадить на колени, вытирать ей слёзки, баюкать, поглаживать и поцеловывать во разные места. Выслушать подробно чем я нехорош, со всеми доводами согласиться.
Однако я опять нёсся по редкому лесу ускоряя и благословляя Будугава попеременно. Встречный ветер бил в морду. Я раскинул руки и заорал: «Я люблю!»
Тара обняла меня сзади, прижалась, и, кажется, заревела громче и жалобней.
Редкий лес сменился длинными опушками и лугами. Мы приближались к замку. А вон те барышни на белых единорогах — эльфийский патруль?