– То, что за пределами тебя, – напомнила Персефона.
Адам не открывал глаз. Его слова звучали так тихо, что ветер почти заглушал их.
– Не сочтите за грубость, но я не понимаю, почему должен этому учиться.
Персефона удивилась: с чего он взял, что такой разумный вопрос может быть невежливым.
– Почему ты учился говорить, когда был маленьким?
– И с кем я сейчас учусь общаться?
Персефоне понравилось, что он сразу же ухватил основную мысль.
Она ответила:
– Со всем.
Калла была потрясена тем, сколько хлама скопилось в комнате у Моры, в доме номер 300 на Фокс-Вэй. Она так и сказала Блу.
Блу не ответила. Сидя у окна и задумчиво склонив голову, она разбирала бумаги. В этой позе она как две капли воды походила на мать – небольшая, крепкая, устойчивая. Она обладала странной прелестью, хотя и заколола свои темные волосы как попало вокруг всей головы и сидела в футболке, по которой прошлась культиватором. А может, именно благодаря этому. Когда она успела стать такой хорошенькой и взрослой? Причем не увеличившись в росте. Наверное, так всегда бывает с девочками, которые питаются одним только йогуртом.
Блу спросила:
– Ты это видела? Клевые штуки.
Калла не знала, на что смотрела Блу, но охотно поверила ей. Блу была не из тех, кто расточает фальшивые комплименты, даже собственной матери. Она была доброй, но не старалась быть любезной. И слава богу, потому что любезные люди раздражали Каллу.
– Твоя мать одарена многими талантами, – проворчала она.
Этот бардак состарил ее на несколько лет. Калла любила вещи, на которые можно положиться. Шкафы с ящичками, тридцать один день в месяце, лиловую губную помаду. А Мора любила хаос.
– Например, у нее талант бесить меня.
Калла взяла подушку, и на нее нахлынули ощущения. Она сразу же узнала, где эта подушка была куплена, и как Мора подкладывала ее валиком под шею, и сколько слез пролилось на наволочку, и что ей снилось в течение пяти лет.
В соседней комнате зазвонил телефон горячей линии. Калла дернулась и утратила концентрацию.
– Блин, – сказала она.
Калла обладала даром психометрии: одного прикосновения зачастую хватало, чтобы узнать происхождение той или иной вещи и одновременно – чувства владельца. Но этой подушкой так часто пользовались, что она содержала слишком много воспоминаний. Разобраться в них было невозможно. Будь здесь Мора, Калла с легкостью сумела бы отделить важное.
Впрочем, будь здесь Мора, ей это и не понадобилось бы.
– Блу, иди сюда.
Блу театральным жестом хлопнула женщину по плечу. Ее природный усиливающий дар немедленно обострил способности Каллы. Она увидела, как надежды не дают Море спать. Ощутила отпечаток небритой щеки мистера Грея на подушке. Перед ней раскрылось содержание последнего сна Моры – озеро, похожее на зеркало, и какой-то смутно знакомый человек.
Калла ухмыльнулась.
Артемус. Давно пропавший возлюбленный Моры.
– Есть что-нибудь? – спросила Блу.
– Ничего полезного.
Блу быстро убрала руку, зная, что Калла способна ловить ощущения не только от подушек, но и от девушек. Но Калла не нуждалась в экстрасенсорных способностях, чтобы догадаться, что рассудительное и вежливое выражение лица Блу противоречило тому огню, который пылал внутри. Приближалась школа, любовь витала в воздухе, а мать Блу больше месяца назад исчезла, отправившись в какую-то загадочную экспедицию по личным мотивам и покинув своего новоиспеченного возлюбленного – наемного убийцу. Блу напоминала ураган, зависший неподалеку от берега.
«Ах, Мора! – подумала Калла и почувствовала, как у нее в животе все скрутилось. – Я просила тебя не уходить».
– Потрогай это, – Блу указала на большую черную гадальную миску.
Она, накренившись, лежала на коврике. Никто не трогал ее с тех пор, как Мора пропала.
Калла не очень любила гадания, магию с зеркалами и все остальное, что предполагало проникновение в мистический эфир пространства и времени, чтобы повалять дурака на той стороне. Теоретически, заглядывать в будущее было неопасно – просто смотришь на гладкую поверхность и медитируешь. Но на практике этот процесс зачастую предполагал отделение души от тела. А душа – хрупкий странник.
Когда Калла, Персефона и Мора в последний раз занимались зеркальной магией, то случайно заставили исчезнуть сводную сестру Моры, Нив.
Допустим, Калле она никогда не нравилась.
Но Блу была права. Гадальная миска, возможно, содержала ответы.
Калла сказала:
– Ладно. Но не прикасайся ко мне. Не хочу, чтобы ты сделала эту штуку еще сильнее, чем она есть.
Блу подняла руки, словно показывая, что оружия у нее нет.