Блу, друг всех собак, сказала:
— Стоять, приятель. Ты останешься здесь.
— О, нет, — запротестовал Мэлори. — Псина моя.
Они следили за Псиной. Та была одета в хитроумный синий жилет, который показывал свою полезность, но не предоставлял другую информацию.
— Ладно, — произнёс Гэнси.
Он избежал ещё одного многозначительного взгляда Ронана. Снаружи на бордюре они все остановились, чтобы Мэлори снял с Псины жилет, а затем наблюдали, как Псина облегчается у знака аренды автомобилей.
Ронан спросил:
— Для чего эта Псина?
Черепаший рот Мэлори сжался:
— Он служебный пес.
— Службу какого рода он несёт?
— Принимает твои извинения, — ответил Мэлори.
Гэнси избежал третьего многозначительного взгляда как со стороны Адама, так и со стороны Мэлори.
Они подошли к машине, которая не стала больше с тех пор, как они направились в терминал. Гэнси не нравилось противостоять последствиям своей глупости настолько явно.
Леди и джентльмены, мой фокус для вас сегодня будет такой: берём Камаро 1973 года...
Удалив запаску из багажника, Гэнси оставил её возле фонарного столба. Цена за визит Мэлори.
... и впихиваем пять человек, собаку и чертову кучу багажа внутрь.
После выполнения этого магического фокуса он сел на место водителя. Псина тревожно учащенно задышала. Гэнси знал, каково это.
— Можно я её поглажу? Его? — спросила Блу.
— Да, — ответил Мэлори. — Но ему не понравится. Он очень напряжён.
Гэнси позволил Блу обменяться с ним многозначительным взглядом в зеркале заднего вида, пока они возвращались на автомагистраль.
— Еда в самолёте была ужасная: удивительно, что персонал не погиб от кровоточащих язв, — сказал Мэлори. Он хлопнул по руке Гэнси так внезапно, что и Гэнси, и Псина подпрыгнули от удивления. — Ты знаешь что-нибудь о драпировке, которая была потеряна в английском Мауддви[8]?
— О драпировке? Ох. О. На ней была женщина с красными руками? Я думал, было решено, что это флаг, — вспомнил Гэнси.
— Да, да, она самая. Ты хорош!
Гэнси подумал, что он был не лучше, чем можно было бы ожидать после семи лет достаточно целенаправленных изучений, но он оценил настрой. Он повысил голос, чтобы заднее сидение могло включиться в разговор.
— Вообще-то, это очень интересно. Англичане преследовали некоторых людей Глендовера, и, хотя те ушли, англичане схватили эту старинную драпировку. Ну, или флаг. Красные руки интересны, потому что красные руки тесно связаны с Маб Дароганом[9], мистическим титулом. Он давался таким людям, как Король Артур, Лливелин Великий[10], и конечно, Оуэн Лаугох[11]...
— Конечно, — саркастично повторил Ронан. — Конечно, Оуэн Лаугох.
— Не будь таким говнюком, — пробормотал Адам.
— Полоса на дороге кончается, — сказала Блу.
— Да, кончается, — продолжил Гэнси, перестраиваясь. — В любом случае, Маб Дароган был чем-то вроде валлийского Сына Судьбы.
Мэлори вмешался:
— Вини в этом поэтов. Проще привлечь людей к восстанию, если они думают, что они на стороне полубога или кого-то избранного. Никогда не доверяй поэтам. Они...
Гэнси перебил:
— Флаг был уничтожен, так? Ой, простите. Я не хотел вас прерывать.
— Это вполне ничего, — сказал Мэлори, и прозвучало так, как будто гораздо больше, чем ничего. Это — оборванные нити крепкого переплетения истории — было их общей темой. Гэнси с облегчением понял, что их отношения всё ещё невредимы, просто полагаются на совсем другой фундамент, чем его отношения с людьми, в настоящее время находящимися на заднем сидении. Когда Хонда пролетела мимо них, пассажиры показали Гэнси палец, а профессор продолжил: — Думали, что её действительно уничтожили. Скорее видоизменили. Скидмор писал, что из нее сделали ночнушки для Генри IV, хотя я не смог найти его источников.
— Ночнушки! — повторила Блу. — Почему ночнушки?
Гэнси ответил:
— Для максимального унижения.
— Никто не знает, что значит унижение, Гэнси, — пробормотал Адам.
— Позора, — заменил Мэлори. — Уничтожения достоинства. Очень похоже на путешествие на самолёте. Но на прошлой неделе драпировка была фактически заново обнаружена.
Гэнси резко повернул голову.
— Вы шутите!
— Она в ужасном состоянии... Как вы знаете, текстиль плохо сохраняется. И потребовалась вечность, чтобы разузнать, чем она была. Сейчас, сейчас, сверни на этом съезде, Гэнси, так я смогу вам её показать. Волей случая драпировка была найдена под сараем в Кирлтлинге[12]. Наводнение глубоко размыло верхние слои почвы, где и показался край старинного фундамента. Метры и метры грязи были отделены.