Мерцающий дацан в урочище Оргон-Чуулсу… Он находился вне времени – к такому выводу пришёл нойон – и лишь иногда выпадал в ту или иную эпоху – и тогда возможен был переход. Ещё лет пятнадцать назад, спасаясь от натиска врагов, Баурджину-Дубову удалось оказаться в 1939 году, в то самое лето, когда он – второй номер пулемётного расчёта 149-го стрелкового полка – лихо дрался с самураями на Халкин-Голе. Он тогда искал Джэгэль-Эхэ, будущую свою супругу. Нашёл, и заодно спас от смерти себя самого – молодого. Вынес, доставил в госпиталь… И вместе с Джэгэль-Эхэ поспешил обратно в урочище. А в следующий раз прихоть судьбы вкупе с собственной волей забросили князя в расположение особого отдела кавполка – нужно было выручить своих, того же Гамильдэ-Ичена тогда совсем ещё юного. Еле ушли тогда, ну, да ничего, Господь миловал. И вот, с той поры минуло уже лет пятнадцать по здешнему счёту – и больше никаких временных сдвигов! Нет, с урочищем Оргон-Чуулсу ничего не случилось, оно по-прежнему находилось на своём месте, недалеко от реки Халкин-Гол, почти совсем рядом с Баурджиновым кочевьем. Только вот… Только вот старый дацан там больше не появлялся, и вообще ничего не происходило. Закрылась дверца! – как с некоторым оттенком грусти пояснил сам себе Дубов. Ну и чёрт с ней! В конце концов, там, в СССР, любимая жена его, Татьяна, умерла в конце шестидесятых, дети выросли и разъехались – и что прикажете делать? Доживать век пожилым бобылём хоть бы и в звании генерала? Нет, уж коли судьба подарила Дубову такой шанс – прожить жизнь снова, только в другом времени и месте – нужно было этот шанс использовать! Да так, чтоб, как написано в знаменитом романе – не было мучительно стыдно…
И Баурджину не было стыдно за свою жизнь. По крайней мере – пока.
– Вот что, парень, – подумав, решительно заявил князь. – Завтра с восходом проведёшь меня в урочище.
– Нет!!! – воскликнул юный разбойник, от ужаса округлив глаза. – Лучше повесьте меня во-он на том суку!
Баурджин усмехнулся:
– А что ты так боишься?
– Там живут злые демоны! – дрожа, испуганно промолвил Кижи-Чинай.
– Надо же – демоны! Ты сам-то их видел?
– Сам – нет, но об этом все знают.
– Все – это кто?
– Ну-у… – парень замялся. – Многие из нашей шайки… Атаман – так вообще там чуть не погиб! И ещё двое наших… Они как-то решили, что атаман прячет там сокровища, решили посмотреть, и… Никто их больше не видел!
– Так, значит, отыскали-таки сокровища да деру! – решительно заявил нойон. – В общем, завтра пойдём. И твоего согласия я не спрашиваю – поверь, оно мне ненужно.
– Но я… – Кижи-Чинай всё же пытался протестовать, но Баурджин умело пресёк все попытки:
– Ты знаешь, сколько времени можно сдирать с живого человека кожу? И как это больно?
Кижи-Чинай ничего не ответил, лишь поник головой. Понял, наконец, что спорить с этим важным господином – себе дороже. Уж лучше урочище – чем мучительная гибель.
– Ну вот. Рад, что мы договорились! – князь с улыбкой потрепал юношу по плечу. – В конец концов, получается, что ты у нас вроде как, гость. А в гостях – воля не своя!
Утро выдалось холодным, промозглым, с серым придавленным к земле небом и еле видим солнцем, медленно поднимавшимся в облаках рассыпавшимся яичным желтком. Над урочищем клубился густой туман, настолько густой, что, если вытянуть руку, не видно было и пальцев.
– Может, не пойдём? – с надеждой обернулся Кижи-Чинай. – Что мы там сейчас увидим?
– Пойдём, – хохотнул князь. – Что-нибудь да увидим, а если и не разглядим – так пощупаем!
Пленник понурил голову – не очень-то ему хотелось сейчас щупать демонов. Да и не только ему – воины Керачу-джэвэ, судя по их виду, тоже не горели особым желанием спускаться в овраг, клубящийся жёлто-серым туманом.
– Вот… – кивая на густой кустарник, остановился Кижи-Чинай. – Тут оно и начинается, урочище Уголцзин-Тологой.
– Ну, идём!
Нойон решительно шагнул в кусты первым, развёл ветки руками… Внизу, в овраге, истошно завыл волк!
– Ой!
Пленник и стражники резко отпрянули, словно и в самом деле услыхали рёв демона! Хорошо ещё, не побежали назад. Попробовали бы побежать!
– Спускаемся! – обернувшись, махнул рукой Баурджин.
И пошёл у устью оврага по узкой еле заметной тропке. Ага… Тропинка всё-таки была, пусть уже и заросшая, давно нехоженная. Но была, была всё-таки. А значит, в урочище кто-то наведывался! Интересно, кто? Демоны?
Баурджину-то было легко – воспитанный в духе исторического материализма и диалектики, он, естественно, ни в каких демонов не верил вообще, и вот в этих – что якобы жили в урочище – в частности. Брехня! Бабушкины сказки или, как выразился бы Владимир Ильич Ленин – «поповская антинаучная чушь»!