Туман становился всё гуще, и в его плотном кисельном мареве слышались какие-то непонятные звуки. Вот что-то стукнуло. Вот – зазвенело. А вот кто-то гулко захохотал, казалось, прямо над самым ухом!
Несчастный Кижи-Чинай аж присел от страха.
– Может, не пойдём дальше? – нагнав князя, негромко произнёс Керачу-джэвэ. Видать, этот старый вояка уже пожалел, что вызвался лично сопровождать князя. – Что тут смотреть-то? Туман один, как бы не заплутать.
– А ты не каркай. Керачу-гуай, – с усмешкой обернулся нойон. – Не заплутаем. И вообще – не думаю, чтоб здесь кто-то был. Вот – «что-то» – это другое дело!
– Но ведь… Кто-то смеялся! Вот опять!!!
– Выпь, – прислушавшись, Баурджин засмеялся. – Кому тут ещё быть-то? Видать, там, дальше – болотце.
Кижи-Чинай вдруг резко рванулся в сторону, и исчез бы в тумане, если б не железная рука начальника стражи, ухватившая пленника за связывающую руки верёвку:
– Куда?!
– А что ты его держишь, Керачу-гуай? – пожал плечами князь. – Пусть бежит…
Прямо в лапы демонам! Они его там ждут не дождутся. Беги, беги, Кижи-Чинай, что ж ты встал?
Разбойник неожиданно бухнулся на колени и разрыдался:
– Господи-и-ин, господи-и-и-н, – заканючил он. – Пожалуйста, не гоните меня! Не отдавайте демонам!
– Куда ж ты тогда бежал, дурень? А ну, вставай, хватит реветь!
Наклонившись, Баурджин отвесил пленнику пару звонких пощёчин:
– Ну, успокоился?
– Угу…
– Тогда идём. Как учит товарищ Сталин – нет таких крепостей, которых не смогли бы взять большевики!
Князь прошёл вперёд, немного подумал и, обернувшись, добавил:
– Правда, не уверен, может, это и Иосиф Виссарионович сказал, может, другой кто. Но установка верная! Так что, вперёд, товарищи, с песней!
– Я… я песни не умею петь… – жалобно проскрипел Кижи-Чинай.
– А никто тебя и не просит. Пошутил я, давай, шагай! Тоже мне, Робертино Лоретти.
Туман постепенно редел, и порывы поднявшегося ветра уносили его клочьями, заодно с низкими облаками. Вот уже и показался кусочек голубого неба, вот ещё один, вот блеснуло солнышко…
– Ну? Где ж твой дацан? – внимательно осматриваясь вокруг, спросил Баурджин. – Не видать что-то никакого дацана. Слушай, а ты не наврал часом?
– Нет! Нет! Клянусь Буддой, нет! – запричитал пленник. – Был дацан, был… Я сам его видел, правда, сверху, в солнечный день.
По всему чувствовалось, что парень не врёт – слишком уж испуганный и жалкий был у него вид, совсем не вяжущийся с враньём, да и зачем ему было врать-то? Убежать? Ну, рванулся было вначале, сдуру, зато потом никаких попыток не делал.
Они прошли весь овраг вдоль и поперёк – и ничего интересного не обнаружили. Ладно дацан, чёрт с ним, но… Но Баурджин всё же надеялся… не то, чтобы на что-то конкретное, но… Скажем, отыскать вот здесь, на тропинке или где-нибудь рядом, хотя бы близ неширокого ручья, ммм… гильзу! Обычную гильзу от винтовочного патрона. Ну, или пистолетную.
А ничего подобного не было. Ни гильз, ни осколков, лишь ветер выл в камышах у видневшегося невдалеке болотца. Вот снова кто-то захохотал… Выпь! Теперь уж ясно было – выпь.
– У, зараза! – наклонившись, один из стражников швырнул в болотину камень. Выпь умолкла.
Разочарованный Баурджин уже собирался отдать приказ повернуть обратно, как вдруг…
– Дацан! – громко закричал Кижи-Чинай. – Вон там, слева!
Нойон повернул голову… Действительно, за ручьём, в ивовых зарослях что-то такое маячило, что-то каменное, большое… И как раньше-то его никто не заметил?
Князь рванулся вперёд, перепрыгнув неширокий ручей, взбежал по склону оврага…
Камни… Никакой не дацан! Просто груда камней, обычных серых валунов, поросших фиолетовым мхом.
– Ну? – так и не решившись перебраться за ручей, закричали воины. – Что там, господин?
Храбрецы, мать их…
– А ничего, – сплюнув, отмахнулся нойон. – Сами взгляните – одни каменюки… Дацан! Дацан! – ох, как хотелось Баурджину отвесить хорошую затрещину пленнику! Еле сдержался.
А любопытные стражи уже перепрыгнули ручей. Вот ещё – ждать их! Баурджин махнул рукой:
– Эй! Нечего там шерудить. Уходим.
– Господин! – один из любопытных в три прыжка догнал князя, протягивая на ладони… средних размеров жемчужину!
– Я нашёл это там в камнях…
– В камнях? – Баурджин удивлённо остановился. – А ну-ка, посмотрим.