Нойон только головой покачал – ну до чего изощрённая демагогия! Хотя, конечно, интересно, что и сказать. Посмеявшись, снова начал читать – а дальше пошли уже более конкретные вещи, некоторые из них Баурджин просматривал тезисно.
– О математике. Об умножении и делении, о дроблении чисел. О великой пользе «нуля». О финансах и количестве требуемой в государстве монеты. О законах…
Вот здесь уже князь вчитался внимательней.
– Сила наказания – не только в устрашении и справедливости, но и в его неотвратимости. И в этой триаде – «устрашение, справедливость, неотвратимость» – последнее мне представляется главным.
Спорное утверждение! Баурджин хмыкнул. Однако – здесь проглядывается живой ум, свободный от шор авторитетов, видны рассуждения, ход мысли – по-своему изящный и стройный. Нет, какой молодец этот крестьянский парень… Как его?
Князь посмотрел на другой стороне листа подпись – Фань Чюлянь. Фань Чулянь… Постойте же! Ведь это же никакой не крестьянский сын, а изнеженный модник-барчук! Ну да, он и есть – из рода важных чиновников – Фаней. Хм… Баурджин задумался. Может, этот барчук ухитрился списать? Да нет… Пожалуй, списать такое невозможно, тут самому думать и рассуждать надо. Что же получается – крестьянский сын – бездарь? А изнеженный и манерный барчук – умный и знающий человек? Странно…
Всё классовое чутьё Баурджина-Дубова протестовало против увиденного, но не верить собственным глазам он не мог. Значит, всё-таки Фань Чюлянь… Всё-таки Фань…
Позвонив в колокольчик, наместник позвал мажордома.
– Отобедаем сегодня вместе, Чу Янь!
– Но, господин, это идёт вразрез со всеми традициями!
– Я приказываю! Вы посмеете ослушаться? В конце концов – на то и традиции, чтобы их рушить.
Управитель дворца поклонился:
– Это большая честь для меня, господин! Вы разрешите мне переодеться в более подобающее для официального обеда платье?
– Нет. Велите подавать обед прямо сейчас, и не в трапезную, там слишком уж парадно. В кабинет! Там, за столиком, и усядемся. Ну?! Чего же вы ждёте? Исполнят приказ!
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.
Уселись. Баурджин – развалясь, откинувшись на спинку дивана, Чу Янь – на самом краюшке кресла.
Вошедшие слуги – шестеро молодцов – вынесли серебряные подносы с пищей. Князь наклонился к управителю:
– Вон тот краснощёкий молодец, с кувшином… Как его зовут, забыл?
– Суань Лэ, господин.
– Молодец, Чу Янь! Хорошо, что вы помните по именам всех слуг.
Мажордом польщённо улыбнулся:
– Это моя работа, господин.
– Ну, Суань Лэ, – пряча улыбку, Баурджин перевёл взгляд на слугу. – Докладывай, чему ты и твои сотоварищи научились?
– Стрелять из лука, мой господин! И ещё – немного владеть саблей. Десятник Ху Мэньцзань согласился позаниматься с нами.
– Вот и славно! И как успехи?
– Пока скромны, – Суань Лэ потупился и тот час же вскинул глаза. – Но мы стараемся, господин!
– Вот, правильно, старайтесь! Это вам не подносы таскать. Ну, что сказать? Идите, тренируйтесь.
– Но, господин, – замялся слуга. – У нас ещё семь перемен блюд.
– А вы тащите сразу всё, – со смехом махнул рукой князь. – Мы уж тут разберёмся, что в каком порядке кушать.
Молча поклонившись, слуги ушли за блюдами.
– Осмелюсь заметить, вы ломаете традиции, господин, – негромко произнёс мажордом.
– Так я ж и говорил, что намереваюсь их сломать. Это ведь, кажется, традиции сунцев, наших врагов?
– Ну… вообще-то – так, господин, – нехотя признал Чу Янь.
– Ладно, хватит о традициях – выпьем. Какое вино предпочитаете?
– Какое укажете, господин.
– Нет, давайте уж, не чинясь! Сами себе наливайте.
Мажордом оказался вовсе не дурак выпить, правда, почти совсем не хмелел, а лишь раскраснелся, да и говорить стал более свободно – что и надобно было князю.
– О школах? А что вы хотите узнать о школах, господин? О, эти школы… Это обучение… Да-да, бывает так, что учатся и дети бедняков – для этого лишь нужно отыскать богатого и влиятельного покровителя, какого-нибудь важного провинциального шэньши, или даже лучше – покровительницу, чаще всего ими становятся стареющие куртизанки. Да-да, так часто бывает! Я так на своей, к примеру, женился – и уже тридцать лет живём душа в душу! Да, так тоже бывает, и довольно часто. А бывает и совершенно наоборот. Знаете. Ещё бывает, в провинцию приходит разнарядка – направить нескольких юношей в обучение по курсу «способный подросток». И что тогда делать? Особенно, если такая бумага приходит, скажем, во время посевной или жатвы?