Выбрать главу

– Не знаю, господин, – пожал плечами следователь. – Знали бы выгоду, давно нашли бы убийц.

Глава 5

ОАЗИС ЦВЕТОВ И ЛЮБВИ

Зима 1216–1217 гг. Ицзин-Ай

Кто мы – ты поняла?

Две восковые красные свечи.

Призвали нас на пиршество в ночи…

Вэнь И-До. Из цикла «Красные бобы».

– Не хотите ли отвлечься от государственных дел, господин?

– Отвлечься? – оторвавшись от бумаг, Баурджин непонимающе посмотрел на мажордома.

– Ну да, отвлечься, – с поклоном подтвердил он. – Я вижу, сколь пагубным образом ваши дела сказываются на вашем здоровье, а ведь здоровье государя – самое большое сокровище государства.

– Отвлечься…

Князь вдруг подумал, что мажордом, чёрт побери – прав! Уже голова пухла от важных бумаг, отчётов, докладов, доносов… Ко всему этому, приходилось держать в уме тысячи дел, и хорошо ещё нашёлся такой ответственный и нечего не забывающий секретарь, как Фань, если б его не было, господину наместнику пришлось бы куда как туго.

– Что вы понимаете под словом «отвлечься», Чи Янь? Завалиться в какую-нибудь корчму или устроить пир здесь, во дворце?

Чи Янь улыбнулся:

– Нет, господин, в данном случае дворец не очень подходит – вам нужно сменить обстановку, развеяться… в компании очень достойных и преданных вам людей.

Князь расхохотался:

– А они у меня есть – преданные?

– Конечно, мой господин, – мажордом поклонился.

Господи! И этот уже без шиньона, с обручем… Нет, кажется, с тонким кожаным ремешком.

– Что это у вас с головой, Чи Янь?

– Вы ввели в обиход новую моду, господин наместник, – с новым поклоном пояснил мажордом. – Так ходит уже полгорода. Ну, разумеется, не простонародье.

Баурджин больше ничего не сказал по этому поводу, лишь хмыкнул и поинтересовался, какую именно корчму господин управитель дворца предлагает для «отвлечения»?

– О, нет, нет, вовсе не корчму! – в ужасе округлив глаза, Чи Янь замахал руками. – Есть одна вполне достойная женщина, некая вдова Турчинай, у неё частенько собирается в высшей степени почтенное общество: влиятельные чиновники, учёные, литераторы. Вот и сейчас, в первый день «больших холодов», соберётся. Осмелюсь дать вам совет, господин наместник?

– Давай, чего уж.

– Давно хотел вам сказать, негоже государю уклоняться от светских приёмов.

– Это я-то уклоняюсь? – ахнул нойон. И тут же рассмеялся: – Ну, вообще-то – да. Так ведь никто же мне не предлагал – вы первый.

Мажордом молитвенно сложил на груди руки:

– Согласен, мой господин – это полностью моя вина. Мне бы надо было пригласить вас куда раньше!

– И Фань, секретарь, ничего про это не говорил, – вполголоса заметил князь. – А ведь мог бы намекнуть, наверное. Он ведь тоже из высших кругов, сколь мне известно.

– Фань?! – Чи Янь презрительно скривился. – Нет, он, несомненно, очень умён и расторопен, но… Но способен легко испортить любой праздник, любое веселье! Видите ли, мой господин, Фаня давно уже никуда не зовут – считают жутким занудой.

– Занудой? – хмыкнул нойон. – А вообще – да, есть в нём что-то такое. Так, когда, говоришь, соберётся общество у этой вдовы… как её?

– Турчинай, господин.

– Турчинай. Немножко странноватое имя. Она не тангутка?

– О, в ней столько всего намешано. Чрезвычайно, я бы сказал, обворожительная женщина, чрезвычайно. А приём у неё завтра, я уже говорил – в первый день «больших холодов».

«Шестнадцатого января» – тут же перевёл для себя Баурджин. И рассмеялся – ну надо же «большие холода», видали б они по-настоящему большие!

О, он тщательно подготовился к походу в гости! Одел бархатно-чёрный, с серебром, халат, чёрный остроносые сапоги, даже – по совету того же Фаня – почернил ногти. Цвет зимы – чёрный, а встречают, как известно – по одёжке.

Так и встретили! Достойно, с поклонами и бурным восхищением.

– Я так рада, так рада вашему визиту, господин наместник!

Хозяйка приёма, вдова Турчинай, как и говорил мажордом, оказалось весьма обворожительной женщиной лет тридцати или чуть меньше. Белое лицо её выглядело настолько юным и свежим, что совершенно не требовало положенных по этикету белил, и, зная это, вдова накладывала их лишь тонюсеньким слоем, этаким едва заметным напоминанием. Широкий чёрный, с серебром, пояс подчёркивал тонкую талию до такой степени, что казалось, женщина вот-вот переломиться пополам. Холёные руки с длинными, покрытым чёрным лаком, ногтями, томный взгляд светло-серых глаз из-под длиннющих ресниц – было от чего потерять голову. И жасмин, сильный запах жасмина – как видно, это были любимые благовония вдовы.