В этот день Баурджин работал не покладая рук почти до глубокой ночи. С Чу Янем ещё раз обсудили пропавшую артель ремонтников, припомнив самые незначительные приметы, для чего пришлось опросить почти всех стражников внутренних покоев. Покончив с этим, князь вызвал к себе Фаня – тот как раз закончил составление списка чиновников, коих имел сомнительное удовольствие затронуть в своих изысканиях. Таковых набралось восемь, как пояснил секретарь – наиболее важных: начальники отделов, их заместители, главные секретари.
– Восемь? – не поверил нойон. – А вторых секретарей ты указывал?
Фань хохотнул:
– Нет, господин, до такой мелочи не опускался. Да и чего им бояться? Воровать в крупных размерах им никто не даст, так, быть может, шакалят по мелочи. Думаю, вряд ли у них есть повод для убийства.
– И тем не менее – укажи и вторых секретарей тоже, – нахмурил брови князь. – Знаешь, это нам кажутся мелкими дела и заботы мелких людей. Они-то сами о себе и своих проблемах, наверное, совсем другого мнения. Какое жалованье имеет второй секретарь не самого главного ведомства, скажем, из отдела общественных амбаров?
– Молодой – примерно две связки цяней, нормальные, полновесные связки, в месяц, – не задумываясь, отозвался Фань. – Кто уже проработал год, два, три – побольше, связок пять.
– То есть пять тысяч монет, – уточнил Баурджин. – Чтобы сносно питаться, хватит и пятнадцать «цяней» в день.
Секретарь округлили глаза, и князь улыбнулся:
– Хорошо – двадцать. То есть что же, выходит на своё жалованье второй секретарь со стажем может только-только прожить сам. А семья?
– А – молодой? – в тон нойону отозвался Фань. – Ему-то своего жалованья едва на десять дней хватит – вы это совершенно точно подметили, господин наместник.
– Значит, мы его прямо толкаем – иди, вымогай мзду! – решительно подвёл итог князь. – Ничего себе положеньице! Хоть сейчас проводи закон о повышении жалованья вторым секретарям.
– Да, господин, – юноша задумчиво покусал губу. – Повышать, конечно, надо. Только очень осторожно – это может вызвать зависть вышестоящих начальников. Как? – скажут – каким-то вторым секретарям повысили, а нам – нет? Я понимаю, господин, вы хотите сказать, что у них и без того вполне прилично выходит, но ведь в данном случае дело не в этом. Где справедливость? – непременно спросят начальники, и будут правы. Придётся и им тоже повышать, путь даже немного – однако, где взять такую прорву денег?
Баурджин скорбно покачал головой:
– Вот именно, Фань, вот именно! Где взять? Ну, мы с тобой эту тему как-то уже обсуждали. Ты ещё предлагал узаконить взятки в некоторых ведомствах – чтоб и городская казна имела от всего этого хоть какой-то доход.
– Я предлагал? – удивлённо заморгал секретарь. – Что-то не помню… Ой, прошу извинить за дерзость, господин наместник.
– Ничего, ничего, – Баурджин хлопнул юношу по плечу. Да так, что тот едва не слетел с кресла, бедняга – слишком уж субтильное существо! Кстати… Надо бы и его проверить, и Чу Яня – чем чёрт не шутит? Так, списки дополнил?
– Да, господин.
– Давай сюда. Кстати, завтра можешь отдохнуть до обеда – не понадобишься.
– Отдохнуть?! – секретарь хлопнул ресницами, как показалось князю – обиженно. – Но я вовсе не устаю от дел, господин! И… и назавтра у меня намечено очень много, как и на любой другой день.
– Да ты вообще-то хоть когда-нибудь отдыхаешь? – князь хохотнул и тут же махнул рукою. – Впрочем, ладно, делай, как знаешь. Если много дел, так приходи, как всегда. Только прошу – будь осторожен!
– Будешь тут осторожным, как же! – посетовал Фань. – Когда во дворце даже герань – и та мечет стрелы. Я бы, кстати, допросил рабочих, ну, тех, что меняли здесь дымоходы.
– Допросим и без тебя, – нервно усмехнулся нойон. – Вот только поймаем сначала.
– Сбежали всё-таки? – юноша зябко поёжился. – Я так и думал, что убегут. Не думаю, чтоб это именно им я пришёлся не по нраву.
– Уж конечно не им. Чиновникам, полагаю.
Отправив секретаря домой, Баурджин наскоро перекусил и, погруженный в думы, отправился в опочивальню.
Целую ночь по крыше неутомимо стучал дождь, и князь чувствовал – это было хорошим знаком, дожди здесь шли редко. А утро выдалось солнечное, тёплое, с голубым, чисто вымытым небом, реденькими ослепительно-белыми облаками и радостным пением птиц.
Накинув на плечи серый плащ из грубой мешковины, Баурджин покинул дворец чёрным ходом и, повернув от рынка направо, быстрым шагом направился к видневшимся вдалеке башням буддистского храма. Его сопровождали два воина из числа тех, что пришли из монгольских степей – им нойон мог вполне доверять.