– Фу, фу! – смеясь, вдова замахала руками. – Не очень-то хорошая сочетание, мой дорогой.
– А я подарю тебе… подарю тебе частицу самого себя! – не переставая любоваться перстнем, загадочно произнёс Баурджин.
Турчинай заинтересованно вскинула брови:
– Как это?
– Увидишь! Я пришлю свой подарок чуть позже. Впрочем, нет – явлюсь и вручу сам. Если ты, конечно, не против.
– О, мой князь!
Обняв гостя за плечи, Турчинай наградила его долгим пленительным поцелуем. Внизу, во дворе слышались чьи-то шаги и крики. И доносился запах какого-то аппетитного варева.
– Всё кормишь мальчиков? – вспомнил о благотворительности вдовы Баурджин.
– Бедных несчастных бедолаг, – со вздохом отозвалась Турчинай. – Кто, кроме меня, накормит их хоть иногда?
Нойон обнял женщину за плечи:
– У тебя доброе сердце, милая.
– Я знаю, – тихо отозвалась вдова. – Только, к сожалению, моё доброе сердце не приносит мне никаких доходов.
Баурджин закусил губу, подумав вдруг, что неплохо было бы дать Турчинай хотя бы несколько связок денег – на благотворительность. Так ведь и дать! Вместе с подарком!
Внизу, во дворе, такое впечатление – уже ругались. А вот кому-то отвесили хорошую, звонкую такую, затрещину!
– Интересно! – князь не сдержал смех. – Что там, рис делят?
– Пойду, гляну! – вскочив на ноги, вдова выбежала на галерею.
В раздвинутые двери ворвался свежий воздух, ещё сильнее запахло какой-то вкуснятиной, голоса внизу стали громче.
– Ну? – поплотней запахнув халат, Баурджин вышел следом. – Что тут такое?
– Это и я хотела бы знать! – недовольно покусав губу, Турчинай окликнула слугу. – Эй, Чань, что там?
– Двое голодранцев отказываются от омовения, госпожа!
– Отказываются от омовения? – вдова зло прищурилась – и нежное лицо её вдруг исказилось в отвратительнейшей гримасе. – Так гоните в шею! А, впрочем, нет. Вымойте их сами, а потом – пусть едят, сколько влезет.
– Какая трогательная забота о чистоте! – пошутил нойон.
– Ты здесь?! – Турчинай оглянулась, злобно сверкнув глазами… Но тут же решительно уняла злость. – Чистота – первое дело. Ты знаешь, я очень боюсь всяких заразных болезней.
– Да уж, – кивнул Баурджин. – Неприятная штука эти самые болезни. Я бы даже сказал – смертельная.
Князь покинул вдову в задумчивости – как-то не вязались её слова о «несчастных мальчиках» с «голодранцами». Похоже, ей не очень-то и приятно кормить весь этот нищий сброд. Чего ж тогда кормит? Вероятно, какой-нибудь обет! Или обязательство, данное покойному мужу. В таком случае, следует признать, Турчинай исполняет его свято.
Ввиду отсутствия времени – слишком уж много неотложных дел навалилось в последнее время – князь вернувшись во дворец ещё засветло. Чу Янь с Фанем, важно расхаживая по приёмной зале, собирали листки с расставленных рядами столов – Баурджин чуть было не подумал – парт.
– А мы уже провели конкурс на должность смотрителя загородных дорог! – приветствовав Баурджина поклоном, похвастал Фань. – Завтра утром проверим, и уже будет ясно, кто победил.
– И кого мы только ни допустили к этому конкурсу, господин! – покачав головой, посетовал мажордом. – Можно сказать – всякого! Как вы и велели, господин князь.
– И это хорошо, что всякого! – оживлённо произнёс секретарь. – Так мы, несомненно, выберем самого умного, знающего и компетентного.
– Так-то оно так, – продолжал ворчать Чу Янь. – Да только сможет ли этот «умный и компетентный» хорошо управлять людьми?
– Конечно, сможет! – секретарь обиженно насупился. – Ведь в заданиях были вопросы и по управлению. Я ж сам составлял!
– Ладно, ладно, спорщики, – урезонил обоих нойон. – Завтра поглядим на вашего избранника.
Фань хлопнул ресницами:
– Осмелюсь напомнить, господин. Не на нашего избранника, а на избранника истины!
– Ай, как хорошо сказал! – насмешливо-одобрительно прищёлкнул языком наместник. – Что, на сегодня уже всё закончили?
– Всё, господин.
Князь махнул рукой:
– Тогда свободны до завтра. Да, этого ворюгу-дорожника, Дакай Ши, не забыли арестовать?
– Дакай Ши дожидается суда в тюрьме, господин наместник! – браво отрапортовал Фань.
– А…
– У его недвижимого имущества выставлено судебное охранение. Не беспокойтесь, господин, вор и казнокрад не избегнет возмездия.
– Вот то-то и хорошо, что не избегнет, – задумчиво протянул Баурджин. – И пусть все тотчас же об этом узнают! В первую очередь, я имею в виду чиновников, а потом уж всех остальных.
– Доброй ночи, господин!