Через некоторое время Илья Буданов вспомнил, что нужно бы сделать порох и ракеты на керосиновом ходу. Аркадий идеей ракет проникся, но предложил разработку бактериологического оружия типа банальной оспы. Дело кончилось тем, что Галия, как главный медик и санитар, пожаловалась Рокотову с требованием унять придурков. Николай офицеров придурками не признал, но ещё раз напомнил обоим, что геноцид пока в их задачи не входит, а с местными, если найдутся, нужно дружить.
* * *– Лариса, пойдем, поможешь мне поговорить с людьми, – позвал Хэнк жену.
– Опять о твоем отъезде?
– Да. Чем больше человек удастся уговорить, тем лучше.
Он обратился к стоящим поблизости людям с предложением сплавиться южнее. Они его не поняли, но уже знали, с каким вопросом последние два дня ко всем обращается американец, и только ответили «нет!».
– Хэнк, не надо нам никуда сплавляться. Мы не знаем, что там, не знаем даже все ли время река будет течь на юг.
– А здесь ты, конечно, все знаешь!
– Но видишь же, что большинство людей остается здесь. Вместе жить безопаснее.
– Я не собираюсь зимовать здесь в минус пятьдесят!
– Да не будет здесь минус пятьдесят! Сказали же, минус тридцать.
– Да хоть минус двадцать.
– Ты не понимаешь…. Большинство людей не видит в такой зимовке ничего страшного, а ты в их глазах выглядишь ненормальным. Не буду ничего переводить! Я тебе предлагала учить русский язык, а ты так и не выучил.
– Я собирался! Кто же знал, что так получится?
– Ну, вот, теперь в разговорах и учи.
Хэнк снова нашел Рокотова и предложил ему, если не хочется оставлять самолет, разобрать его и частями сплавить с собой. Американец пытался поговорить на эту же тему с бортинженером. Но поддержки у руководства не нашел. А между тем, заинтересованные люди подходили к нему сами и просили иметь в виду, что они готовы. Анри уговорил шестерых белых французов, среди которых было четверо мужчин, женщина и девочка. Согласились поехать четверо русских, тех самых, которые продвигали идею о том, что это все наказание за грехи. Только Марьяна наотрез отказывалась ехать, так как боялась, что ее семена не приживутся в неизвестном новом климате, а она их «что, зря тащила»?
Американец покусывал нижнюю губу и твердил, что народу пока набирается очень мало.
– Парни, вы как относитесь к тому, чтобы сплавиться южнее? – обратился Хэнк к литовцам.
– Алджис, переведи, что он говорит, – попросили трое литовцев единственного своего товарища, который нормально знал английский язык. – Про сплавиться?
– Да, – подтвердил Алджис и обратился к амриканцу. – А зачем?
– Если переберемся на юг достаточно далеко, можно будет добывать продукты круглый год, а не запасаться на зиму и бояться все потерять. Вы понимаете, что если зимой еда пропадет – все, нам конец!
– Почему она должна пропасть?
– Да какие-нибудь крысы все съедят! Или протухнет рыба. Кто там проверял, насколько надежны хранилища? Подумайте, ребята!
– Рыбу и зимой ловить можно. А крысы…. Здесь не Америка. Крысы есть, конечно, но в умеренных количествах. В общем, не знаю. Подумать надо.
– Давайте, думайте. Чем больше мы тянем, тем меньше времени у нас остается.
– Ну, сильно не переживай о времени. Выплывешь на пару дней позже, просто проплывешь на несколько километров меньше.
* * *Через пару часов после обеда Гарик провел тренировочную переправу на плотах. Пока взяли только один трап-плот из тех, которые имелись в самолете на случай экстренной эвакуации. К плоту был привязан трос длиной в пятьдесят метров, но ширина реки составляла свыше трехсот метров и о том, чтобы привязать плот к берегу речь не шла. Не хватило бы даже суммарной длины всех имеющихся веревок.
На плот погрузилось двенадцать человек. Сикорский уже успел изготовить шесть весел. Захватили с собой и два длинных шеста, чтобы можно было отталкиваться от дна в районе берега. Линаса и Алджиса попросили, на всякий случай, сопровождать плот на байдарке.
Гарик раздал всем переправляющимся спасательные жилеты, разбил людей на пары и рассадил в два ряда вдоль бортов. Хэнк и Анри сидели первыми в правом ряду, один позади другого. Они были на плоту единственными из тех, кто собирался сплавляться. Впрочем, оставалась надежда, что в ближайшие дни будут еще такие тренировки, и у всех будет возможность попробовать себя в качестве гребцов.
– Грести будем строго в направлении от берега, – сказал пилот. – На течение не обращаем внимания. На сколько снесет – на столько снесет. Возле каждого борта – шесть человек, то есть три пары. Сначала весло у переднего. Получается, что одновременно работает шесть гребцов, три у правого борта и три у левого. Работать надо синхронно и желательно с одинаковой силой. По моей команде «иии раз» все делают гребок. Дальше. Если плот развернуло, то гребут только два диагональных гребца. И тогда моя команда звучит «первая иии раз» или «вторая иии раз», – и Гарик объяснил какие гребцы входят в первую диагональ, а какие – во вторую. – И, наконец, по моей команде «замена», отдаем весло напарнику. Передачу делайте аккуратно, чтобы потом не пришлось вылавливать эти дрова!