– Вижу, ждёт тебя испытание! – сразу перешла к делу женщина. Обычно я с презрением отворачивалась и уходила, когда мне пытались гадать, но тогда я и в телепатию не верила. А на этой планете вообще творится чёрт-те что. Может, и гадалки тут настоящие? Хотя, начало не очень-то впечатляющее – у кого в жизни не встречаются испытания?
– Огнём, водой и медными трубами? – решила я поддержать беседу. И тут женщина меня удивила:
– Медные трубы у тебя уже были, – усмехнулась она, – да не справилась.
Ну что ж, по крайней мере, прошлое, какое-никакое она видит. Или виртуозно угадывает.
– Ты сгоришь, – вдруг безапелляционно заявила женщина.
– И если я Вам заплачу, Вы скажете, как этого избежать? – недоверчиво фыркнула я, разом теряя интерес.
– Нет. Не скажу. Синее пламя сожжёт тебя, что бы ты ни делала, – печально сказала гадалка, отпуская мою руку.
Ха! Да я мечтаю о том, чтобы ещё хоть раз подержать в руках синий огонь. Так что её предсказание я расценила куда более оптимистично, чем она сама.
– Спасибо! Вы меня очень обнадёжили! – искренне сказала я ей и, найдя, наконец, взглядом Ника, устремилась к краю площади, где он стоял.
Не знаю, заметил ли он, что я не просто отстала, а разговаривала с гадалкой, но ничего не сказал. Вернее, сказал, но совершенно другое.
– Денег нам хватит на две ночи, а на третью придётся тебе как-то заработать… Может, посуду устроишься мыть?
Я уставилась на него в немом изумлении, пытаясь понять, шутит он или нет. С одной стороны, вроде шутит, а с другой – глаза серьёзные.
– Нет, – с вызовом сказала я. И удивилась сама себе. Можно подумать, он мне на панель предложил пойти. Я вполне отдавала себе отчёт, что будь на месте Ника, например, тот же Рэми, я бы, наверняка, согласилась без проблем. В конце концов, у меня прислуги никогда не было, всю жизнь посуду сама мыла, пока посудомоечную машину не завела, и ничего. Так что дело явно в Нике. И, так как он ждал пояснений, я подкрепила свой отказ железным аргументом:
– Ты же мужчина!
– Мужчина, – не стал отпираться Ник. И миролюбиво поинтересовался. – А ты мне кто? Не мать, не сестра… вроде бы. Может, любовница? – заинтересованно покосился на меня.
– Твой шанс вернуться домой, – огрызнулась я. – Но можешь меня удочерить.
– Пфф, – сказал имперец, и больше мы к этому вопросу не возвращались.
А вечером Ник развлекал публику не хуже менестреля – в ход пошли и сказки, и пересказы фильмов, и даже стихотворные баллады. Я слушала и диву давалась, как ловко он перекладывает стихи на другой язык. Рассказывал он действительно хорошо, но что-то мешало мне расслабиться и получать удовольствие. И даже сладкий компот неуловимо, но ощутимо горчил. Опасности я не чувствовала… Может, восхищённые взгляды подавальщиц, устремлённые на рассказчика? Или такие же взгляды постоялиц? Нет, не то, всё не то…
На кухне мне обрадовались – из-за грядущего Выбора гостей было много, ведь к этому дню была приурочена и большая ярмарка, так что дополнительные руки были нужны. Правда, идти в зал подавальщицей я отказалась и, как и предлагал Ник, приступила к мытью посуды. И на душе, наконец, стало спокойнее. Правильнее.
За этим занятием меня и застал имперец – мыла я тщательно, а такой сноровки как у остальных у меня не было, так что после закрытия я осталась домывать свою часть.
Это оказалось тяжелее, чем я предполагала – от длительного нахождения в холодной воде руки ломило, и они покраснели. И дико болела спина от неудобного положения внаклонку.
– Может, всё же удочеришь? – простонала я, увидев прислонившегося к дверному косяку Ника.
– А может, в любовницы? – вроде шутливо спросил он.
– У тебя же невеста есть! – фыркнула я. На что он невозмутимо пожал плечами:
– Так я вроде тебя не замуж и зову?
– Скажи, что ты это несерьёзно, – предложила я ему. – А то мне придётся разбить вот это, – я потрясла увесистым глиняным кувшином, который мыла в данный момент, – о твою бестолковую крашеную голову. А вдруг он стоит больше, чем мне полагается за мытьё?
Вместо ответа он встал рядом со мной, закатав рукава, взял миску из стопки грязной посуды… и начал мыть.
– Так ты не аристократ? – разочарованно спросила я. – Ни слуг, ни особняка, ни титула?