Иллка с надеждой посмотрела на хозяина магазина Далмата, но тот сделал вид, что расставляет товар на полках. Ей захотелось расплакаться, но она собралась и медленно пошла за пятым, последним бочонком. Спина и руки ныли: если бы не ступени, ведущие ко входу в магазин, то она бы устала меньше, но Далмат на ее просьбу положить хотя бы пару досок ответил, что их нет. В следующий раз придется взять их с собой. А Башкима она оставит дома. Лошадь меньше устанет без этой туши в телеге. Иллка вздохнула: она и сама не могла похвастаться воздушными формами — рост метр шестьдесят, а вес почти восемьдесят килограмм. Тяжелая работа и много мучной пищи сделали ее похожей на бочонок. Трое детей от этого ничтожества хотели есть, им была нужна одежда и игрушки.
Иллку выдали замуж в восемнадцать. Просто привели в дом родителей Башкима, те посмотрели, что девка крепкая и здоровая, да и велели своему сыну жениться. Никто не спросил ни у нее, ни у него, хотят ли они вообще быть вместе. Но сначала Иллка, трезво оценивая свою внешность — не то что не красавица, симпатичной назвать нельзя было — даже обрадовалась тому, что станет замужней женщиной. Она и не надеялась на такую удачу: мужчин гораздо меньше, а она уродилась совсем непривлекательной.
Удача в виде Башкима оказалась своеобразной: работать он не любил, ел много и толстел, когда-то вполне симпатичное и даже мужественное лицо заплыло жиром, любил тупые шутки и поумничать про Аллаха, пророка, про то, что грядут времена, когда горожанам возмездие доставят святые воины. Сравнить его в сексуальном плане с другими мужчинами Иллка не могла, так как опыта такого не было, Башкиму она досталась девственной, но по разговорам с другими женщинами понимала, что и в этом вопросе муж оказался не на высоте. Она, краснея от стыда и вожделения, тайком доводила себя пальцами до оргазма, а с мужем об этом и помыслить не могла.
Три года подряд она рожала детей: два мальчика и младшая девочка, а потом беременности прекратились. Деревенская повитуха сказала, что что-то у нее в матке случилось, так что деток больше ждать не стоит. Иллка даже обрадовалась такому повороту. Мальчишек и дочурку она обожала, но новое прибавление в семье могло бы сделать их жизнь из сносной невыносимо тяжелой.
Она поднималась в пять утра: убирала за птицей, вручную дробила зерно, так как мотор на электрической дробилке сломался, а починить никак не получалось, кормила коров и овец, затем готовила завтрак. Хорошо, что хоть с электричеством проблем не было: стоило оно сущие гроши, а лампочки, обогреватели и плиты для готовки еды производились в городе. Электродвигатель насоса, который качал воду из скважины в их дом, тоже грозил вот-вот развалиться, и тогда ей придется ходить за водой к колодцу на соседней улице.
А воды нужно много: варить пиво и гнать ракию требовало больших объемов. Куры, корова и огород помогали семье кое-как прокормиться, но на одежду и прочие нужды денег уже не было. Тут и выручало производство спиртного.
Это порицали почти все, кто знал, что она варит пиво и производит настойки. Много неприятных слов пришлось ей выслушать в свой адрес, но для себя она решила, что будет и дальше зарабатывать таким образом деньги.
Пиво и настойки охотно раскупали городские солдаты и чиновники, среди которых не было мусульман, и которым было откровенно наплевать на какие-то религиозные запреты. А солдат в ее деревне было много. В километре от нее находились Врата, единственный проход в Барьере, по которому в Республику поступали товары из внешнего мира. И чиновников тоже много. Алкоголь извне не завозился, так как неразумно тратиться на то, что можно произвести самим.
Но, кроме горожан, Иллка точно знала и многих деревенских мужчин, кто неустанно повторял про свою веру, не пропускал ни одного намаза, но тайком приобретавших спиртное.
Она все же затащила в магазинчик пятый бочонок и позвала Далмата:
- Все. Закончила. Расчет.
Хозяин посмотрел на нее с нескрываемым презрением, но отсчитал деньги, которые положил на кассу, брезгуя отдать ей в руки. Иллка давно перестала обращать внимание на такое поведение. Не будь она замужем, то с ней бы вообще не стали даже разговаривать, а попробовали бы изгнать из деревни, но хоть в этом вопросе от Башкима была какая-то польза. Она демонстративно пересчитала деньги: все верно. Далмат, конечно, не самый приятный человек, но в денежных вопросах чистоплотен. Обмануть ни разу не пытался.
- Благодарю тебя, хозяин. Когда мне привезти еще?
- Я пришлю за тобой, если мне понадобится, - Далмат говорил о своем сыне-подростке, которого использовал как курьера.