Глава 10
Масличная гора
Ближе к сумеркам Тейман, Амнон и Тамар поднялись на Масличную гору. Место это дорого жителям Сиона и любимо ими: оливковые деревья, густая тень, чудесный аромат вокруг.
– Через три дня покидаем город и переселяемся сюда. Как славно! – воскликнула Тамар.
– Душа человека требует перемен, – говорит Амнон, – деревенскому жителю приедаются тишина и покой, он ищет новизны в городском шуме и гаме. А горожанин, разбитый хлопотами и созерцанием всех пороков, алчет скромной благодати полей, лугов и лесов. Суетны перемены, и посему, хоть из разных окон глядят новизна и привычка, обе видят единый великолепный и скверный мир.
Масличная гора горда достоинствами и деревни и города, – продолжает Амнон. – Неподалеку, где покоится Мертвое море, – там место вечной безмолвной пустыни, а здесь перед нами раскинулся Иерусалим – совершенство красоты.
– Ты видел прежде Мертвое море? – спросила Тамар Амнона.
– Видел, когда возвращался из Боцры. Мудрецы говорят, то было место чудное, как райский сад, покуда Господь не обратил его в пустыню, истребив огнем тамошние города Сдом и Амору, карая жителей за безмерные грехи. Теперь бесплоден этот край. Только сера и соль повсюду, да горящая нафта и смола источают зловоние вокруг. Ни растения, ни зверя, ни птицы – нет живого на проклятой Богом земле. Лишь дьявольский вой слышен в кромешной ночной тьме над морем. Владыка зла носится над руинами Сдома и Аморы. Богата рыбой бурная река Иордан. Но вот впадают в соленое море пресные воды, и умирает река, и рыба гибнет, – ответил Амнон.
– Как жаль, что так произошло! Разве кара устрашает? Или исправляет? Или искупает? – заметил Тейман.
– Довольно о пустыне, обратим взоры к чудному городу, – говорит Тамар. – Как многолюдны городские перекрестки! Гомон у Водных, Восточных, Лошадиных ворот. Крики водовозов под вечер. Вельможи в крытых повозках. Молодые богатые горожане верхом. Гремят колеса, цокают копыта лошадей. Издалека слышно и видно, как струится живой поток – люди тянутся к Храмовой горе.
– У Рыбных ворот шумит бойкий рынок, – подхватил Тейман, – а у Овечьих ворот ревут и блеют стада.
– Кипучий, неисчерпаемый город! – соглашается Амнон. – На земле красуются дворцы, а башни рвутся в облака. Тысячи снуют по делам, у каждого – свое. И глазами, и ушами, и сердцем человек вбирает в себя великий Иерусалим. Все желания людские – пустая тщета, если не в согласии они с волей Бога. Страсти человеческие, где они? Пусть в глиняных хижинах, пусть в каменных дворцах – все они внизу на земле, и до неба ото всюду далеко. А наверху, на горе Мория – витает небесный дух Господа. Он наставляет смертных на верные пути.
– Амнон, спой нам песню во славу Сиона, – просит Тамар.
И Амнон запел.
1
О, город прелестный,
Сиона столица!
Владыка небесный,
Верь, он мне снится!
2
Камни Давида,
Сады Соломона.
Дивного вида
Царева корона.
3
Шум площадей,
И Храма степенство –
Отрада людей,
Красы совершенство.
4
Оливковый сад
Цветет на горе,
Птичьих рулад
Не счесть на заре.
5
Горе беспечному,
Если не зван.
Сгинут навечно
Ашур и Ливан.
6
О, город прелестный,
Шум площадей.
Я – нем, бессловесный,
Ты – мой чародей!
Признание
Амнон кончил петь. Переполненный чувствами, Тейман бросился к певцу, обнял и расцеловал его.
– Как прекрасно то, что я видел и слышал! – воскликнул Тейман.
– Благолепный Иерусалим, и дивная песня о нем! – добавила Тамар.
– Каким славословием, какими стихами воспеть красу и величие Сиона? – вопрошает Амнон. – У ворот Справедливости старейшины вершат праведный суд. Почетом и поклонением окружены судьи и законники наши. Обманул сильный слабого, утеснил богатый бедного – и идут люди к воротам искать правду, и она выходит наружу, и справедливость незыблема, как всегда. Слава Господу, давшему нам Хизкияу-царя. Правосудный монарх возносит честных, а непокорным – спуску нет! Не даром Исайя, сын Амоца, стоял на том, что город этот – великих дел вечное поприще. То ли еще увидим! Перо и резец бессильны! Безмерно оценит Творец тех, чьи сердца следуют путем истины. Один – постигает мудрость слова Божьего, другой – судит, третий – пашет, четвертый – сеет, пятый – стоит на страже. И все нужны всем, и не шагнуть вперед, пока другие не сделают шаг. И все идут в Храм, и молятся, и возносят жертвы.