– Ты всегда был низкой тварью, Белл, – произнес чей-то голос. – Но, клянусь Богом, теперь ты под дверью пройдешь, головы не пригнув.
Ос взглянул вправо на двух незаметно подъехавших всадников. Говоривший был широкоплечим, в запыленном черном плаще и алом парчовом жилете. Волосы темные, хотя и серебрятся на висках. Его спутник был совсем молодым.
– Ох черт! – воскликнул Белл. – Далеко ты забрался от дома, Лейтон, а? Слышал, слышал, как твою шайку перебили, а ты сбежал, поджав хвост. Я всегда знал, что не такой уж ты просоленный! Езжай-ка своей дорогой. Мы делом заняты.
– Женщин запугивать? – съязвил всадник в алом жилете. – Ну да ни на что другое ты ведь не годишься, Белл.
Белл хохотнул и покачал головой:
– Чего-чего, а слов у тебя всегда хватало, Лейтон. Ос увидел, как убийца внезапно направил на всадника вороненый пистолет. Лейтон наклонился вбок, никелированный пистолет словно впрыгнул в его руку. Пуля Белла пролетела мимо. Лейтон ответил на его выстрел, и Белл слетел с седла. Ос не упустил случая, выхватил пистолетик и выстрелил в ближайшего всадника. Он увидел, как пуля выбила облачко пыли из куртки всадника, и он поник в седле. Лошади взвились на дыбы, вокруг мальчика затрещали выстрелы. Ос было прицелился, но Зера прыгнула на него, повалила на землю и прикрыла своим телом.
Он услышал гром копыт, увидел, как оставшиеся трое охотников помчались галопом прочь. На лесной дороге лежала подстреленная лошадь и валялись четыре человека. Остальные лошади отбежали, но остановились шагах в пятидесяти.
– Все хорошо, фрей, – сказал Ос. – Они удрали. Человек в парчовом жилете опустился на колени рядом с ними и приподнял Зеру.
– Вас ранили, госпожа? – спросил он.
– Только мою гордость, –ответила она, позволив Лейтону помочь ей встать на ноги. – Не понимаю, как я могла подпустить их так близко!
Лейтон ухмыльнулся. Слева донесся стон – Белл кое-как поднялся на колени, прижимая ладонь к животу. Сквозь его пальцы текли струи крови. Ос смотрел, как их спаситель направился к раненому.
– Черт, Белл, тебя прикончить нелегко, – сказал он, и в руке у него появился пистолет. Белл опрокинулся на спину и затих.
– Кого-кого, а уж его убить следовало, – сказала Зера, с трудом поднимаясь на ноги. Ос помог ей, а потом подобрал с дороги свой пистолет.
– Мне бы следовало это сделать давным-давно, – сказал Лейтон и, обернувшись, окликнул своего спутника: – Эй, Нестор, излови-ка тех лошадей, так нам будет легче сопровождать эту компанию.
Эстер выглянула из-за кустов. Зера позвала ее, девочка подбежала к старухе и крепко обняла ее ногу. Зера нагнулась и чмокнула ее в макушку.
Молодой человек поехал к сбежавшим лошадям, а старший обернулся к Осу:
– Ты хорошо показал себя, сынок, люблю ребят, которые не теряются.
– А вы – Лейтон Дьюк, сэр? – спросил Ос. Тот ухмыльнулся и протянул руку.
– Меня зовут Клем, – сказал он. – Клем Стейнер.
– Но он назвал вас…
– Обознался. Никогда прежде его не видел, – ответил Клем, подмигнув.
Ос пожал протянутую руку. Зера забрала свое ружье.
– А мне все равно, кто ты, – сказала она. – Да я бы самого Дьявола встретила с распростертыми объятиями, лишь бы увидеть, как эта мразь отправляется в ад.
– Твоя бабушка крепкая старушка, – заметил Клем.
– Да, сэр, – ответил Ос. – И еще какая!
Штурм продолжался недолго – в дом попытались вломиться всего четыре зверя. Уоллес двойным выстрелом уложил одного еще во дворе. Шэнноу застрелил двух других, когда они сорвали ставни с окон. Последний вспрыгнул на навес над крыльцом, целясь забраться в окно второго этажа. Бет вбежала в комнату и всадила в него три пули. Он свалился во двор, и Уоллес добил его, когда он попытался подняться на ноги.
Комната внизу воняла кордитом, в воздухе висел голубой туман. Доктор Мередит подошел к Диакону.
– У вас же есть Камень? – сказал он, глядя, как Диакон перезаряжает пистолеты.
– Да. Очень маленький.
– Но с его помощью вы можете заблокировать все окна и двери, ведь так?
– Мог бы, – согласился Диакон. – Но мне неизвестно, на много ли достанет этой силы, а Камень мне необходим, доктор, для преодоления подлинного зла.
– Подлинного зла? – Глаза Мередита полезли на лоб. – Так это зверье еще не подлинное зло?