— Вот почему король пытается надавить на элементарии, — возмущенно сказал мальчик. — Его новый Суд Магов разберется со всеми подобными ужасными случаями. Им помогают некоторые добрые маги. И Белые Сестры. Ну и Старые Клинки, конечно. Ты, должно быть, слышала о сире Змее, который некогда был заместителем командира королевской гвардии? Он у них главный... Официально, они называются члены комиссии Суда Магов. Но все они рыцари Ордена, потому люди зовут их Старые Клинки. Они ходят и проверяют элементарии. Однако, часто маги атакуют. С помощью монстров, огненных шаров и прочих страшных штук. Рыцари делают просто замечательную работу, и... — его детское лицо снова покраснело. — Я брежу, да? — пробормотал он. — Но ты ведь слышала о Белых Сестрах, которые помогают Суду? Их не называют Старыми Сестрами, но... Ладно, ты должна знать.
— Я слышала о них, — Изумруд вызывалась присоединиться, но таких волонтеров насчитывались сотни, потому ей отказали. — Некоторые из них тоже погибли.
— Я не знал.
— Откуда бы тебе? — спросила она тихо.
Он неловко сглотнул.
— Ну... Я интересуюсь, — через минуту, он украдкой взглянул на женщину и, видимо, решил, что она не убеждена. — Однажды, я встретил сира Змея. Ты должна рассказать ему про этих... из Джентелхольма.
— Я не смогу доказать, что они сделали отцу хуже. Они поднимали цены, пока не забрали все наши деньги. Когда отец умер — ничего не осталось.
Даже Пичьярд — имение, которым семья матери на протяжении нескольких поколений, было потеряно.
— Так значит, они позволили ему умереть, когда нечего было больше брать? — замечание вышло на удивление циничным. Временами, мальчик казался старше, чем выглядел. Она ощутила в нем неожиданный элемент — слабую, едва заметную на расстоянии ноту. Следы знакомого запаха на ветру. Может быть, это остатки какой-то старой магии. Лечения, например. Однако, по какой-то причине, она думала, что здесь что-то гораздо сложнее.
— Может быть, ты прав, — сказала она.
Её братья ушли на войну и умерли в первой же кампании. Белые Сестры предлагали женщинам единственную уважаемую профессию. Кроме того, они платили стипендию даже послушницам, если девушка была наделена талантом и деньги были действительно нужны. Как в её случае. Зрение матери было слишком плохим для шитья. Она могла убираться и мыть полы, но богачи, использовавшие прислугу, едва ли нашли бы в старой женщине со скрюченными руками хоть какую-то пользу. Мать жила на деньги Изумруд. Так что теперь ей нужно будет либо найти богатого мужа, либо остаться ни с чем. Проблема была в том, что большинство богачей были старыми, уродливыми и раздражительными...
— Если ты можешь чувствовать магию, — запротестовал Варт. — Почему не станешь заниматься, чем занимаются все Белые Сестры? Защищать склады от воров и всего такого?
— Мы не... Я имела в виду, они никого не защищают. Они просто чувствуют опасность. Да и кто мне поверит? Они скорее решат, что я была в сговоре с бандой, — женщина улыбнулась своему спутнику. — Ну, хватит обо мне. Хочу услышать твою историю.
Он выглядел слишком юным для интересного рассказа.
— Я? Я — странствующий менестрель. На, — сунув поводья в руки Изумруд, мальчик извернулся, чтобы покопаться в грузе. И хотя Саксон со смирением принял смену руководства, он все же нервно дернул ушами, когда ноги Варта забились в воздухе. Через несколько минут, мальчик снова вернулся на место, сжимая в руке какой-то превосходивший его размерами предмет.
— Это читаррон? — воскликнула женщина.
— Почти... Архилютня. Очень похоже, что матерью её была лютня, а отцом — нерадивая арфа.
Описание было подходящим. Инструмент имел обычные струны кетгута и привычный для лютни корпус в форме половинки груши, инкрустированный латунью и розетками перламутра. Но вместо того, чтобы закончится на шпонках, гриф инструмента тянулся дальше. Фута на три, если не больше. И заканчивался еще одним набором шпонок, которые настраивали второй набор струн — металлический, протянувшийся по всей длине инструмента.
Оставляя Саксона, вполне способного самостоятельно присмотреть за собой, на попечение Изумруд, Варт принялся настраивать свое чудище. Даже на ровном месте подобное могло оказаться чертовски сложной работой. На меленькой, дребезжащей скамье это казалось совершенно невозможным делом. В конце концов, ключи для басовых струн были вне досягаемости юноши. Однако, он настроил странную лютню достаточно хорошо, и вскоре его пальцы затанцевали по струнам, выщипывая мелодию. Он сыграл несколько песен, иногда подпевая, иногда нет.