— Чего от меня потребуют? — спросила она.
Лебедь крепче обняла ребенка, словно пытаясь защитить её. Облако вздохнула.
— Два или три раза в день тебя будут звать в место, которое они называют зал — на самом деле, это просто большой сарай. У них будет четыре, может пять, мешка. Не открывая их, ты должна сказать, лежит ли там что-то заколдованное. Вот и все.
— Но ты не должна врать! — воскликнул Лебедь. — Кармина спросит тебя, если ты соврешь. Мы с Облаком пройдем такую же проверку. Ты не сможешь смухлевать!
— Иногда они дают тебе одни и те же мешки, — согласилась Облако. — Способа соврать нет. Они становятся очень жестокими, когда считают, что ты лжешь им или отказываешься сотрудничать, — полная женщина бросила взгляд на Белль, которая сосала палец. — И они способны причинить боль не только тебе.
Изумруд в ужасе указала на ребенка, и Облако кивнула.
Скуллдиггер говорил, что эту прекрасную кожу так легко поцарапать.
— Никогда не слышала ничего более мерзкого, — сказала Изумруд. — Но свидетелем публичной казни я тоже никогда не была. Надеюсь, что скоро получу подобное удовольствие.
— Я хочу не просто наблюдать, — прорычала Лебедь. — Я хочу быть палачом!
— И делать это очень медленно, — сказала Облако. Изумруд первый раз услышала, как женщина отозвалась о ком-либо столь непримиримо.
Глава двадцать вторая
Воссоединение
Изумруд призвали сразу после заката. Посланник оказался молодым человеком с пустым взглядом, от которого исходил пронзительный свист заклинания "послушания". Юноша выглядел полоумным, но стоило им добраться до места, он указал ей путь, а затем умчался во тьму. Вероятно, не так уж он был глуп.
Для этого большого сарая название "зал" было слишком громким. Двери были сняты с петель, а на окнах не было затворов. Пол покрывала грязь, а на стропилах провисающей крыши свили гнезда птицы. Мебели внутри не было, так что сидеть было негде. У стены пылал каменный камин. Он зловеще потрескивал в этот теплый летний вечер. Длинный металлический стержень, лежавший одним своим концом на углях, выглядел подозрительно похожим на сталь для клеймления. Изумруд остановилась, чтобы оглядеть собравшихся в зале людей.
Слева от неё стоял доктор Скуллдиггер, его разодетая жена и два пожилых человека, которых она прежде не видела. Изумруд решила, что они колдуны. Вокруг них не было ауры рабского заклинания. Позади всех возвышался маршал Траск и стражники, которых она видела этим утром. Варт, стоящий между ними, выглядел хуже, чем раньше. Его глаза покраснели и опухли, кожа у челюсти вздулась и обрела пурпурный оттенок. Одежда мальчика превратилась в лохмотья, она была изорвана и вся покрыта травой, словно его тащили волоком. В безумном порыве, он все еще хватался за свою драгоценную архилютню, обнимая её обеими руками. Но он был жив и это было облегчением. Взглянув на неё, он одарил женщину косой улыбкой. Изумруд попыталась ответить ему тем же, отчего ей пришлось вспомнить, что и её лицо пострадало от кулаков Траска. Хотя, вне всякого сомнения, ему пришлось тяжелее.
Она знала, для чего собираются использовать её заговорщики. И со всем ужасом догадывалась, зачем им понадобился Варт. Клетка с выдрой стояла прямо перед дверью. Изо всех сил стараясь не дать губам задрожать, Изумруд приготовилась к тому, что грядет.
— Хмм, — вздохнул доктор. — А вот и она. Изумруд, я должен задать тебе несколько вопросов. Госпожа Скуллдиггер скажет, если ты попытаешься нам соврать. В этом случае, у меня не будет выбора, кроме как отдать приказ маршалу Траску и стражу Фостеру, и они сурово накажут тебя. Это вопрос, который следует решить раз и навсегда. Тебе стоит с самого начала научиться послушанию. А теперь. Почему тебя выгнали из Окендауна?
Она рассказала правду. Ту правду, что знала. Если ей и посчастливилось стать жертвой заговорщиков, её об этом не уведомляли.
— Что ты знаешь о сире Змее.
— Он очень глуп и некомпетентен.
— Ах, ты врешь! — заявила Кармина.
— Ваш муж говорил мне о нем именно в таком ключе.
Единственный, кто нашел эту выходку забавной, был Варт. Он рассмеялся.
— Не верь этому дружку, даже если он говорить тебе...