Левин указал на край участка, границу деревьев и ограду справа от дома. Она спускалась по склону горы и резко поднималась на склоне следующей. На горах позади дома все еще лежал снег, но это ненадолго. Солнце приятно пригревало.
Хантер восхищался зеленью, было видно, как он радуется солнечному свету. Саб шел рядом с Левиным, а я следовал за ними на небольшом расстоянии, наблюдая. Солнечный луч, гуляя по спине Хантера, подчеркивал его шрамы. И правда, паутина ужаса. Я видел, где они пересекались, и был уверен, что это шрамы зажили без медицинской помощи.
Мысль о том, что Лаззаро знал о порке как о жестком ограничении Хантера, и тот факт, что он видел его спину и все равно решил выпороть, до смерти меня злили. Надеюсь, переподготовка Лаззаро под руководством Валенте окажется безжалостной. А зная Валенте, и то, как высоко он чтил Санктус и Кодекс жестких ограничений, его любовь к строгому садизму и мазохизму, я без труда мог представить себе это действо. Хотя оно все еще не доставляло мне особого удовольствия.
Левин указал в сторону швейцарского города Сьона, хоть мы и не могли его видеть, первый саб заверил Хантера, что город как раз за горами.
— А итальянский город Комо вон там, — сказал Левин, указывая в противоположную сторону. Затем он показал различные виды растений, перечисляя ботанические названия, и увидев птиц, назвал и их виды. Когда мы отправились дальше по поместью, Левин рассказал Хантеру, что в коттедже на западной стороне участка живут Майкл и Пол. — Пол — наш водитель, но еще он ухаживает за садами и лужайками, а также следит за общим обслуживанием. Майкл — шеф-повар, ты с ним знаком.
Хантер кивнул.
— И они живут вместе?
— Да. В пределах Доминиона Санктуса, но как партнеры. Они все еще посещают некоторые тематические вечеринки, которые Магистр Колтон устраивает, но больше не участвуют активно. Они оставили свою личную жизнь за закрытыми дверями.
— Разве это разрешено? — спросил Хантер, широко раскрыв глаза.
— О да, — легко ответил Левин. Хантер пристально посмотрел на него, в то время как первый саб продолжил экскурсию. Он показал пруды, перечисляя виды рыб в них, указал на дом, на каждую дверь, объясняя, куда они ведут, какие окна принадлежат каким комнатам. Левин был очень внимательным и терпеливым, отвечая на любые вопросы Хантера.
Когда мы вернулись к дому и добрались до бассейна, Левин проговорил:
— Мастер разрешает плавание как часть фитнес-режима. Скоро будет достаточно тепло, да, Мастер?
Бассейн был с подогревом, но плавать в нем все же комфортно только в теплое время года. Я кивнул.
— Да, скоро.
Хантер перевел взгляд с Левина на меня.
— Я не умею плавать, Сэр.
Я улыбнулся.
— Тогда мы научим. Может быть, это станет одной из твоих целей. То, чего ты хотел бы достичь.
Хантер просиял настоящей искренней улыбкой. Красивой.
— Вы очень добры, Сэр, — сказал он.
Я улыбнулся в ответ. Счастье Хантера радовало так, как я и не ожидал. Понимание было только одно: этот мальчик не знал много радости в жизни, и его счастье пробуждало во мне желание защитить и обеспечить моего нового саба. Как будто каждая улыбка, каждый кусочек радости — подарок. И по счастью в глазах Левина я понял, что ему тоже приятно.
Пока мы прошли по периметру пятиакрового поместья и вернулись в дом, на часах оказалось уже далеко за полдень. Я остался доволен отношением между мальчиками, гордился тем, как Левин брал на себя ответственность и как Хантер задавал вопросы, желая слушать и учиться.
Я последовал за ними внутрь. Сабы сняли обувь, и Левин показал Хантеру, куда ее поставить. После первый саб заметил, как я наблюдаю, и быстро притянув Хантера к себе, занял выжидательную позицию. Ноги расставлены, руки сцеплены за спиной, головы слегка опущены.
Идеально.
Встав перед ними, я задержался на мгновение, отмечая дыхание сабов, положение их плеч. Левин был совершенно расслаблен, а вот Хантер насторожился. Я положила руку на волосы Левина, потом обхватил его лицо и приподнял подбородок.
— Я очень горжусь тобой. Ты хороший мальчик, не правда ли?
— Да, Мастер, — выдохнул он.
Я шагнул ближе, прямо в личное пространство, но не касаясь тела, и завладел его ртом. Первый саб не целовал меня в ответ, Левин позволил целовать себя, позволил взять то, что я хотел. Он раскраснелся, его влажные губы припухли, на лице была едва заметная улыбка, грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию, голова склонилась.