— Дорогой, позволь показать тебе...
Криста повернулась ко мне и пожала плечами.
— Как я могу устоять перед ней?
Я улыбнулся.
— У меня та же проблема.
— Хотя ей может понадобиться урок хороших манер, когда мы вернемся домой.
Я усмехнулся.
— Отличный урок хороших манер никогда не повредит сабмиссиву... Сильно.
Криста рассмеялась.
— Это верно. Нужно обсудить дальнейшие действия. Я соберу немного информации о курсе, который Хантеру нужно пройти, и мы сможем обсудить шаг за шагом, что необходимо сделать.
— Я в долгу перед тобой, Криста.
Она подмигнула мне.
— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Сиг.
Я стоял рядом с Левиным, пока Хантер разговаривал с Таней и Кристой.
— Он будет здесь счастлив, Мастер, — сказал Левин.
— Да, будет.
Он повернулся ко мне и уткнулся лбом в плечо.
— Так хочу, чтобы он остался с нами.
— Я тоже.
Левин поднял на меня умоляющие карие глаза.
— Сегодня был чудесный день. Спасибо, Мастер.
Я притянул его к себе для крепкого поцелуя.
— Согласен. И ты это заслужил, саб.
Он улыбнулся и положил голову мне на грудь. Я задержал его на мгновение, и когда Хантер вернулся к нам, Левин протянул ему руку. Хантер с благодарностью взял ее, но улыбнулся мне.
— Благодарю вас, Сэр.
— Всегда пожалуйста. — Я хотел обнять его и поцеловать. Хотя на самом деле я хотел посадить Хантера в одно из этих салонных кресел и оттрахать всеми возможными способами. Вместо этого я положил руку ему на плечо. — Скоро мы снова поговорим с Кристой и Таней.
Вошел еще один клиент, лицо которого было мне знакомо по Дому спасения.
— Прошу прощения за опоздание, — проговорила она. — Я была... Связана.
Таня захихикала и повела женщину к креслу, а мы помахали им рукой и вышли.
Хантер светился, с трудом сдерживая волнение. Ветер трепал его волосы, солнце сияло на коже, глаза были яркими, а улыбка широкой; он был просто великолепен. И все же здесь было больше, чем просто внешность. Впервые с тех пор, как я с ним познакомился, он выглядел так, будто сбросил камень с души, словно Хантер осмелился надеяться.
Левин тоже это видел. Он смотрел на Хантера так, как, полагаю, смотрел на него и я. Как будто мы оба наблюдали, как расцветает редчайший цветок. Держа его за руку, Левин притянул Хантера к себе.
— Мы еще не прошли вниз по этой стороне улицы.
И снова я держался на шаг позади, присматривал за мальчиками, восхищаясь ими. Пока Левин, смеясь, не затащил Хантера в зоомагазин. Я последовал за ними, держась на достаточном расстоянии, чтобы контролировать, но предоставляя им свободу для исследования. Я был уверен, что знаю, в какую секцию они направляются.
И оказался прав.
Целый ряд ошейников и поводков для собак. А учитывая, что зоомагазин принадлежал Санктусу, их продукция подходила всем... клиентам. Были даже угощения для щенков и котят, но и люди вполне могли их есть, и многие Домы приводили сюда своих питомцев. Все выглядело вполне невинно для ничего не подозревающих, ничего не знающих людей, но это вправду помогало образу мыслей сабмиссивов, живущих в роли питомцев: их можно взять в магазин и дать угощение в форме косточки или рыбы на публике. Ролевая игра крайне важна, и возможность делать это вне дома, в открытую, была роскошью.
Левин показывал Хантеру разные ошейники: кожаные, неопреновые, чокеры-цепи. И самые разные поводки, которые Хантер, казалось, стремился почувствовать и подержать. Он снял один со стойки, черный кожаный со звеньями цепи на зажиме.
— Мне нравится этот, — произнес он.
И после такого мой член запульсировал, наполняясь и увеличиваясь в штанах.
Хантер... он просто убивал меня.
Потом к ним подошел парень, которого я замечал в Доме Спасения, но чье имя не смог вспомнить. Он меня не видел.
— Итак, двум щенкам позволили погулять, — сказал он и положил свою грязную руку на плечо Хантера. — Хочешь примерить?
Может быть, он узнал Левина, а может, и нет. Может быть, он был просто мудаком, который нуждался в быстром уроке гребаных хороших манер.
Хантер повернулся и рефлекторно сделал шаг назад. Ему не понравился парень, это было ясно. Я шагнул к ним, но Левин уже оказался рядом. Он встал между ними, пристально глядя на парня. Выражение лица первого саба было убийственным.
— Отвали нахуй, блядь. Не трогай то, что тебе не принадлежит.
Сказать, что я был шокирован, ничего не сказать. Я никогда не видел и не слышал, чтобы Левин так говорил или вел себя. Он пытался защитить, как старший, имеющий право, и преподать этому куску дерьма урок, в котором тот нуждался.