Румянец на щеках Хантера стал ярче, как будто ему понравилась эта идея. Он явно об этом раздумывал.
— А тебе бы хотелось?
— Если вы ему прикажете или попросите, то да.
— Нет, это не то, о чем я спросил. Я имел в виду, если бы мы с тобой были в этой комнате, и я помогал бы тебе добраться до того места, где ты свободен, ты бы хотел, чтобы Левин участвовал?
— О.— Его румянец стал еще сильнее. — Ну, да.
Я усмехнулся.
— Мне бы тоже этого очень хотелось. — Господи. Наблюдение за этими двумя вместе может просто убить меня. — И я знаю, что Левину это тоже очень понравится.
Хантер застенчиво улыбнулся и опустил голову.
— Тебе ведь нравится Левин, правда?
Его глаза метнулись к моим, в них мелькнул страх.
— Он очень добрый и заботливый.
— И сексуальный, и красивый, и дерзкий, и умный, — добавил я и подмигнул сабу. — Все в порядке. Мне он тоже очень нравится.
Хантер усмехнулся.
— Ему очень повезло.
Если он думал, что Левину повезло, может быть, это был знак, что он хочет остаться?..
— Если ты все же решишь остаться, мы пересмотрим наши мягкие и жесткие пределы, — сказал я. — Ты мог бы добавить, что желаешь, включить Левина в наши сцены. И остальное, чего хочешь или не хочешь. Все зависит от тебя.
Он улыбнулся.
— Благодарю вас, Сэр.
— Теперь ты чувствуешь себя лучше? — спросил я. — Это был сумасшедший день, да?
Хантер легко рассмеялся.
— Так и есть. Но да, я чувствую себя лучше. Спасибо, что спросили меня, Сэр.
И тут я кое-что услышал. Я наклонил голову и прислушался, чтобы убедиться.
— Ты это слышишь?
Сквозь стены дома доносился слабый звук, но Хантер слышал то же, что и я. Его глаза нашли мои.
— Что это такое?
Я усмехнулся:
— Левин поет в душе.
Хантер засмеялся и прикрыл рот рукой, а я легонько похлопал его по плечу и поднялся на ноги.
— Я лучше потороплю его, пока это не превратилось в полномасштабную музыкальную постановку.
Хантер снова рассмеялся, и я почувствовал себя лучше, видя улыбку саба, хотя до конца этого дня было еще далеко.
Глава 10
Я открыл дверь другу и усмехнулся.
— Ефрем, заходи. Давно не виделись.
Ефрем — высокий чернокожий мужчина за сорок. Американец, играл в баскетбол в колледже, где изучал психологию. У него были высокие скулы, линия челюсти, о которую можно порезаться, и полные, пухлые губы. Я часто подшучивал, говоря, как жаль, что он был натуралом, ведь я бы с удовольствием посмотрел на эти губы вокруг моего члена. А Ефрем всегда смеялся и отвечал, что у меня недостаточно отверстий на его вкус.
Грубо, да. Но подразумевалась шутка, с долей доминантского юмора. Мы знали друг друга много лет, и я без колебаний называл его другом.
Мы пожали друг другу руки, когда он вошел, Луэлла следовала за ним по пятам. Это была высокая девушка под тридцать с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост. У нее была фарфоровая кожа, пухлые губы и озорные глаза. Уверен, она держала Ефрема на коротком поводке.
— Прекрасно выглядишь сегодня, — сказал я ей. Ефрем взял пальто Луэллы и протянул его мне.
— Благодарю вас, Сэр, — произнесла она, склонив голову.
На ней было красное платье, веселое и кокетливое, а на шее висела серебряная цепочка с двумя переплетенными кольцами. Для любого за пределами Доминиона это будет выглядеть как дорогое бриллиантовое украшение. Коим оно и являлось. Но это был еще и ошейник. На правой руке Ефрем носил кольцо с двумя переплетенными кругами. И я впервые заметил, что у Луэллы было такое же кольцо. Ефрем всегда любил ее баловать.
— Пойдемте в гостиную, — сказал я им обоим. — Есть кое-кто, с кем я хотел бы вас познакомить.
Левин и Хантер стояли рядом, их цвет волос был единственным заметным различием между ними: одинаковые черные джинсы, одинаковые серые футболки и новые черные ботинки. И стояли они одинаково: ноги врозь, руки за спиной, взгляд в пол. От такого зрелища у меня перехватило дыхание.
— Ну, Сиг, — задумчиво произнес Ефрем, широко улыбаясь. — Я и не знал, что у тебя заскок на близнецах.
Я рассмеялся.
— Уверяю, они очень разные. — Я подошел к Хантеру. — Вы встречались раньше, но я хотел бы представить вас снова. Хантер, это доктор Ефрем Динс. Ефрем, это Хантер Варго. Он особенный гость в нашем доме. — Они оба кивнули друг другу. — А это Луэлла — саба Ефрема и сообщница Левина во всем, что только можно представить.
Левин и Луэлла улыбнулись в ответ.