— Рано или поздно кто-то должен был остановить противостояние. — Как всегда начала издалека Амила. — Им оказался Автулов Евгений — член ордена Меценатов и почетный участник Международного Научного Сообщества. В 2130 году вместе с еще 8 Меценатами он объединился в единый конгломерат, куда вошел концерн по производству андроидов «Наследие», сеть передовых лабораторий квантового моделирования, Сибирский вычислительный центр, а также с десяток менее крупных предприятий по производству и переработке металлических, полимерных, керамических композитов. Новообразованная корпорация получила название «Заря-2130». По словам отцов-основателей, суть существования структуры должна была сводиться к достижению консенсуса в обществе. Таким образом, на раннем этапе существования основным направлением своей деятельности директорат Зари-2130 провозгласил курс на восстановление всеобщего доступа к сирафинам впервые с момента катастрофы 17-го декабря. Резонансное заявление быстро успело облететь планету и стать объектом многочисленных споров прежде, чем его рассмотрела, а затем едва одобрила Метрополия при одном «но». Суть условия заключалась в обязательном наличии в сирафине помимо оператора точек синхронизации, которые служили неким тоннелем между ней и настоящим миром. Также они делали физическое пребывание субъекта в сирафине неполным и в случае экстренной ситуации обеспечивали мгновенный, безопасный выброс обратно. Приняв важную поправку, Заря-2130 на основе остатков Пробела начала развертывание своей программы по разработке «бесконечных миров». Однако теперь это были не отдельные мирки для обслуживания личных фантазий и амбиций, но самые настоящие общественные арены, где между людьми происходила Игра, в которой победители получали дозы Эйфории в качестве награды. 5 октября 2132 года о Заре заговорила вся планета, когда стартовала первая крупная игра с 263 тысячами участников. Результат превысил все ожидания — прежнее число добровольцев после онлайн- трансляции возросло, как минимум, в пятнадцать раз. С каждым годом количество готовых сразиться за Эйфорию только увеличивалось, Игра совершенствовалась, а ставки возрастали. В Аркаим, где располагалась штаб-квартира корпорации, потекли огромные инвестиции вперемешку с толпами туристов. Уже через 5 лет Зарю официально признали самым капитализированным и влиятельным предприятием в мире, а спустя еще 5 лет с мнением директоров конгломерата считалась высшая власть Метрополии. Автулов Евгений стал самым популярным человеком в мире.
Мягкость в голосе Амилы заставила испытать Уварова чувство дежавю: ранее он уже слышал подобное в отношении иного не менее значимого для истории персонажа. И вот теперь, под несмолкавшие «положительные характеристики» робота из зерен формировался светлый образ генерального директора Зари-2130, который, широко улыбаясь, охотно давал интервью, выступал с зажигательными речами перед миллионами и, конечно же, презентовал важные нововведения, касавшиеся жизни корпорации.
— … он предложил раз в четыре года проводить Супер игру, где призовой фонд возрастал в десять раз. — Придя в себя, отстраненный яркой картинкой зритель наконец-то уловил нить повествования рассказчицы. — От участников не было отбоя. Их не останавливал тот факт, что они могли…
Внезапно Амила замолчала, а вместе с ее голосом столь же стремительно испарились красочные голограммы, приведя округу в первоначальное пресное состояние. Вместо очередной серии увлекательного монолога из рядом стоявшей сферы донесся монотонный писк, напоминавший сигнал вызова. Уваров быстро сообразил, что надо делать, и спустя считанные секунды вдавил своими костлявыми пальцами правой руки мигавшую кнопку.
— Евгений Алексеевич готов Вас принять, господин Уваров. — Донесся незнакомый голос.
Глава 3
Глава 3
Возвращение выдалось таким же непростым, как и первоначальная отправка. Это было понятно по все еще бледноватому оттенку лица сгорбившегося Уварова, который вновь мысленно укорил себя за согласие окунуться в прошлое. Он уже взбирался в комфортабельном похожем на лифт устройстве на самую вершину небоскреба, преодолевая один этаж за другим, а в голове все еще продолжал хаотично бурлить фонтан из недавних картин, затуманивая рассудок. Что могло так воздействовать? Дискомфорт при внезапном перемещении из одной реальности в другую или впечатление от сжатого в несколько часов столетия? Вероятно, и то, и другое гостя выводило из равновесия. Единственным облегчающим средством сейчас, пожалуй, являлось время, протекавшее в лифте, по ощущениям визитера, медленнее обычного.