— Небеса уже держат тебя, жена моя! — Нужные слова вырывались из уст сами. — Сейчас боль уйдет. Чувствуешь? Она уходит!
Сзади раздражался ни слова из нашего разговора не понимающий Рююто, но — вот, что значит воспитание! — отвернулся к стене и постарался даже не прислушиваться. Потом он отчего-то удивился… да и бог с ним!
— Легкая рука… у тебя. Чужие бежали… а я чиста… не взяли… меня… не смогли… забрала для Матери нашей… многих… жатва… довольна будет она…
— Скажи ей, что любить, Кенчи. — Подсказал гулкий голос из-за спины…
Но говорил не Рююто, а кто-то, кого я не мог почувствовать… кто-то из мастеров. Апачай? Да, видимо, он. Только без этих своих «Апа-па!»
— Наша расставаться муж жена — говорить «люблю». Скажи, Кенчи! Уйти спокойно — вернуться быстро. Так надо. Принято. Обычай Подземный Мир, Кенчи. Отпустить с радость — встретить с любовь.
Не знаю, правильно ли понял его, но слова снова нашлись сами:
— Кали наградила меня тобой! Ты драгоценность моя величайшая. Моя часть, моя половина…
— Да, муж мой… Да… Черная… вижу ее… попрошу… в следующем круге… рядом… дочерью… матерью… сестрой… как угодно… в следующем круге… Она держит… за руку… а небеса… не нужны… таким, как мы… ты все сделаешь?
— Да.
— Береги дочку, Жеребенок… Черная… она улыбается… она исполнит… не держи меня… отпусти… в следующем…
— До встречи, Ануджа! Я буду просить ее о том же…
Целую минуту ничего не происходило, Миу ровно дышала. Кажется, бред активации перешел в неглубокий сон… Еще минута. Она глубоко вздохнула. И разлепила глаза, жмурясь от яркого света:
— Хочется сказать какую-нибудь пошлость… — Взгляд ее был осмысленным. — Тадай ма, Кенчи…
— Окари насай, Миу! Черт с ней, с пошлостью… Окари насай!
Они прошли в тренировочный зал. Рююто следовал впереди, а сзади неосязаемой бесплотной тенью скользил Сирахама. В зале было пусто. Разумеется, сейчас домочадцам не до тренировок. Тихо звякнуло — это Сирахама поставил на пол тяжелую даже на вид спортивную сумку. Минута возни — и на высоком штативе установлена видеокамера, повернутая объективом в сторону татами.
— Не волнуйся. — Легко понял Сирахама взгляд Рююто. — Пока выключена. О позоре клана Асамия никто не узнает…
— А Фуриндзи-сан?
— Оу! Ну, мало ли, как девушка оправдывает потерю невинности? Кто ж поверит ее словам, что ее, де, опоили. Нервное напряжение перед свадьбой, то да се… Маленький, что ли?
— Так она уже…? — Усмехнулся Рююто.
— Обидно, да? — Серьезно спросил Сирахама.
— Нет. — Чуть даже удивленно прислушался к себе Рююто. — Не моя она. А когда успел-то?
— Как настоящий мужчина, я не буду хвастать. И — у нас мало времени.
— Так зачем камера?
— А чтобы по-честному. Нашепчем последние слова и — в бой! Романтично, да? Ты же не хочешь потом проблем с драконами? Или с Редзинпаку?
— Ты такой же дракон, как я — Танимото…
— Ц-ц-ц… недоказуемо, Рююто. Недоказуемо. Или ты свечку над своими родителями держал?
— Камера не самого лучшего качества, плохое освещение, съемка из одной точки… Этой записи никто не поверит!
— А тебе не насрать? На то, что кто-то поверит или не поверит?
— Вообще-то, насрать… — Оскалился Рююто.
— Вот и отлично! — Довольно покивал Сирахама. — Стал похож на человека… — Он помолчал. — Асамия Рююто-сан?
— Да?
— Постарайтесь не умереть, Асамия-сан… — Сирахама соединил руки в приветствие бойцов кун-фу. — Со всем уважением!
Рююто тоже соединил руки и весело оскалился… внутри было — спокойствие?
— Просто постарайтесь, Сирахама-сан. Со всем уважением!
Бойцы стали сближаться…
Миу лежала на диване, закинув ноги на спинку, и улыбалась, прислушиваясь к своим ощущениям — Кенчи где-то недалеко дрался с Рююто. Бойцы схлестнулись азартно и не на шутку.
— Ох, хитрец… — Хмыкнула Миу, когда через четыре минуты схватка завершилась.
— Апа! — С гордостью согласился Апачай, сидевший на столе, обняв колени. Это снова был прежний недалекий добродушно улыбающийся мастер муай-тай.
Орочи хмуро смотрел на счастливую пару молодоженов. На весело улыбающуюся Миу и на улыбающегося «Рююто».
И ни черта не понимал — на что рассчитывает Сирахама Кенчи?! Да, следовало признать — сходство с его сыном было почти стопроцентным. Даже поведение. Совершенно естественное! Даже его вполне адекватное общение со знакомыми Рююто, которых Сирахама Кенчи даже теоретически знать не должен!
Да, лицо «Рююто» слегка подпорчено — чуть вспухла губа, шрам над бровью, под волосами видна наскоро обработанная рана. Но — опять-таки — все строго в рамках «легенды» — дескать, ночью приходил Сирахама Кенчи, с которым произошел поединок. На вопрос о результатах поединка «Рююто» раскидывал руки в стороны и с улыбкой показывал на себя — «Еще вопросы?»