Ю_ШУТОВА
Сирень для Сонки
Сонка махала мне рукой. С высоты небольшой скалы, зубом торчащей из воды, хорошо было видно и саму девушку, и прозрачную морскую синь. Намного ниже Сонкиных ног колыхалась медуза, она была слишком глубоко и не казалась опасной. Вдруг из-за белесого купола метнулся полупрозрачный силуэт, я даже не понял, вынырнул ли он снизу или наоборот, облачной тенью скользнул поверху. Сонка поплавком ушла в воду. Без всплеска, раз и ушла, как была с поднятой рукой, так и провалилась. Когда крупная рыба хватает приманку на крючке, поплавок вот так же резко ныряет вниз.
Не раздумывая, я сиганул со скалы. Ныряльщик из меня аховый, просто бухнулся неуклюже, дрыгая ногами. Сквозь пузыри пробитого солнцем аквамарина камнем пронесся вглубь – судорожно сократился купол медузы, ушел в сторону. Воздух пробкой вылетел из легких, водная толща сдавила уши. Еще чуть-чуть и я задергаюсь, как запутавшийся в сети катран, запаникую, забуду про Сонку и рвану вверх.
***
Мы приехали сюда, в Новый Свет в самом конце апреля, когда повсюду бушевала крымская сирень, и в ее зарослях целыми днями надрывались, запуская рулады, соловьи, ночи им было мало. Очень романтичное время. И мы, все трое, и я, и Костик, и Сонка, настроились на эту романтическую волну. Ну мы-то с Костиком точно оба были влюблены в нашу лаборантку-биолога, а вот она не знаю. Но пользовалась беззастенчиво. Отказавшись от всякой субординации, она, самый младший член нашей команды, называла нас мальчиками, просила принести ей в лабораторию свеженького кофейку, переставить какие-нибудь ящики и… Еще немного, и она бы заставила нас чистить клетки ее любимым мышам и крысам. Кто знает, может, мы бы и согласились. Мы таскали ей сирень охапками, осыпали конфетами и чурчхелой, заскакивали в ее мышиное царство то с нарзаном, то с пончиками – распускали хвосты и призывно чирикали, до соловьев нам было далеко.
Ее звали София Жилевич, но она всегда представлялась Сонкой. Не Соней-Сонечкой-Сонькой, а именно Сонкой. Куда подевалась мягкость звука «н», понятия не имею, но это имя, звонкое и солнечное удивительно ей шло. Разлохмаченная светлая стрижечка, едва заметные веснушки на носу, глаза цвета гречишного меда, всегда готовые к улыбке, ладненькая фигурка. Стандартный костюмчик лаборанта – голубенький комбез – своей незамутненной небесностью подчеркивал ее солнечность. В нерабочее время девчонка щеголяла в невообразимо пестрых сарафанчиках. Из перемешанной каши отливающих неоном кругов и треугольников было просто невозможно вычленить какой-то основной цвет. На шее у нее всегда болтались веселенькие бирюзовые бусики. По-моему, она никогда их не снимала. Не удивлюсь, если и спала в них. Задумываясь, теребила пальцами, иногда, уставившись в экран визора, анализирую очередной мышиный скрининг, закусывал зубами бусину.
Ну как мы, молодые парни, обреченные на цельнодневное, практически круглосуточное влияние Сонкиных лучей, могли не влюбиться?
– Ты представляешь себе всю грандиозность замысла? Это же фантастика! Это такие горизонты! – Костик моет кормушки для мышей и, поведя рукой для демонстрации этих самых горизонтов, разбрызгивает во все стороны капли воды, – вот мы из Питера в Симферополь сколько летели? Два часа. Раньше, вообще говорят, три часа надо было добираться. Да еще в аэропорту туда-сюда, да от Симферополя до Нового Света… А тут раз, шагнул в телепорт где-нибудь в Купчино и почти мгновенно оказался… да хоть вон, в Делилиманской бухте.
Он выглядывает в открытое окно: далеко внизу под горой серпом охватывают бухту два мыса Капчик и Чикен. Над водой скользит крохотный экраноплан. Красиво. Сонка, принимая из мокрых Костиковых пальцев пластиковые кормушки, хихикает:
– Шагнул под зонтом в Капчино, вышагнул в плавках на пляж. Семимильные сапоги.
– Зря смеешься, – притворно обижается мой приятель, – очень правильная ассоциация. Недаром проект сей назван «Скороход». Это наш уважаемый босс месье Смекалкин-Монтариоль придумал, – он назидательно поднимает указательный палец, – и вот что я тебе скажу, Сонка…
Костик не успевает ничего больше сказать, потому что вмешиваюсь я, и властью начальника группы изгоняю своего друга, инженера-технолога Константина Шеина из Сонкиных владений. Работать надо!
– Шеин, вернитесь на свое рабочее место, – строго говорю, сдвинув брови, – в ваши обязанности не входит мытье мышиной посуды. Лучше трассировкой лучей займитесь, модулятор опять барахлит. Забыл, что ли, охламон, сегодня т-переход. Сонка, как наша Фиона? Готова?
Костик, приложив ладонь к пустой голове, щелкает пятками: