Нахуй.
Бросив последний взгляд на пейзаж за Хьюстоном, откуда открывался беспрепятственный вид на центр Лос-Анджелеса, я вдохнула свежий воздух, проникающий через открытые двери веранды, и охлаждающий пот, которого кстати не было.
До сих пор я не осознавала, как высоко мы находимся. Это был красивый дом, хотя он совсем не подходил их стилю. Он был слишком элегантный и современный, с чистыми белыми линиями – слишком похож на признак статусности. Я представляла их в темном замке на туманном холме, гораздо более высоком, чем этот, вдали от цивилизации и соседей, с кладбищем с привидениями за домом.
Я издала короткий смешок, прежде чем смогла взять себя в руки.
— Что-то смешное? — поинтересовался Хьюстон.
— Ага, — фыркнула я. — Думаешь, что можешь поставить меня в тупик, — его брови опустились, и я прервала его ответ риффом из шести тактов (прим. рифф - короткая ритмическая фигура, часто служащая сопровождением к сольной импровизации).
С каждой нотой черные и серые полосы рассекали воздух вокруг меня, как молния, рассекающая небо, за ними следовали красные вспышки, прежде чем сгуститься, как открытая кровоточащая рана.
Песня была болезненной и мрачной, режущей и злой.
Это было больно.
Мне стало интересно, кто из них ее написал, но я решила, что мне все равно.
Последовательность аккордов дальше была немного сложной, и я не часто практиковалась в ней, так что первый и второй куплеты я спотыкалась, стиснув зубы. Зеленые, желтые, синие и розовые тона, время от времени освещавшие комнату, делая очевидным каждый раз, когда я брала неправильную ноту. Я не понимала, в чем дело, пока не дошла до припева, а к третьему куплету я обрела уверенность. Настолько сильную, что я подправила ритм четвертого куплета, придав ему более плавный переход обратно в припев. Это было незначительное изменение, которое, я сомневаюсь, что они заметили бы, и оно заставило меня улыбнуться своей подлянке.
Когда песня закончилась, я наблюдала, как исчезают цвета, которые, как я знала, могла видеть только я, прежде чем встретиться с черным взглядом Хьюстон.
— Что, черт возьми, это было?
— Начало было немного проблемное, но…
— Я говорю о том дерьме, которое ты выкинула в четвертом куплете. Почему ты его изменила?
Видимо, это не осталось незамеченным.
Не зная, что еще сделать, я пожала плечами:
— Ты сказал, что тебе нужно доверять моим инстинктам. Я подумала, что то, как я сыграла, звучит лучше.
— И это говорит та, кто не может справиться больше чем с аккордом из трех нот? Где ты научилась играть? В гитарном центре?
— Вы, кажется, уже одобрили мои навыки игры, иначе зачем я здесь? — когда его единственным ответом был пристальный взгляд на меня, я взглянула на молчаливого эмо, который едва заметно кивнул мне головой. Каким-то образом это придало мне смелости вырыть яму, в которую они меня позже бросят, еще немного глубже. — Если ты хочешь, чтобы я стала лучше, оскорбляя меня, ты этого не добьешься.
Хьюстон склонил голову набок, прядь каштановых волос упала вперед, и его тон был обманчиво мягким, когда он заговорил:
— Так как же мне добиться этого, Фаун?
— Ты мог бы показать мне…
— Мы здесь для того, чтобы научить тебя нашим песням для тура, а не тому, как их играть.
Расстроенная, я сжала гриф своего «Страта»:
— Тогда ни один из нас не получит того, чего хочет.
Посмеиваясь, он встал, прежде чем направиться ко мне. Я задержала дыхание, пока гвоздичный аромат его мыла не заставил меня выдохнуть, просто чтобы вдохнуть еще раз.
Позор.
— Позволь мне открыть тебе секрет, Бэмби. Ты была выбрана не для того, чтобы преуспеть. Ты была выбрана, чтобы потерпеть неудачу. Любитель, играющий за «Связанных» – несбыточная мечта. Пришло время проснуться. Тебе никогда не суждено было получить то, что ты хочешь, поэтому я предлагаю тебе убрать эту дерзость из своего голоса и делать то, что, черт возьми, я тебе говорю.
Прежде чем я успела спросить, что имел в виду Хьюстон, потому что все, что он дал мне, создало больше вопросов, чем ответов, он отвернулся и вернулся на диван. На этот раз он подался вперед, упершись предплечьями в бедра и наблюдая за мной с таким напряжением, которое должно было заморозить меня на месте. А потом его губы зашевелились.
— Еще раз.
Несколько часов спустя меня проводили до двери с приказом вернуться еще раньше на следующее утро. Мои бедные, сведенные судорогой пальцы и истерзанные ступни вопили от их жестокости. Когда я вышла на улицу, мой телефон зазвонил, сообщая, что «Убер» прибыл. Я решила потратиться, так как не было никакой возможности совершить эту прогулку во второй раз.
Что напомнило мне…
Развернувшись на каблуках и приготовившись маршировать обратно внутрь, я обнаружила Хьюстона, Лорен и Джерико, столпившихся в дверном проеме, останавливая меня на полпути. Они получали удовольствие, заставляя меня играть одну и ту же песню десять часов подряд, пока я безошибочно не попадала в каждую ноту так, как того хотел Хьюстон.
— Может, я и играю Лорен равнодушно не так хорошо, как ты, но я не дура. Есть причина, по которой вы согласились на это, и я, возможно, не знаю, в чем эта причина, но я правда знаю кое-что другое. Я была либо вашим единственным выбором, либо вашим лучшим. Это значит, что я вам нужна.
— К чему ты клонишь? — спросил Лорен. От моего внимания не ускользнуло, что он даже не потрудился это отрицать. Никто из них не отрицал.
— Вчера у меня сломалась машина.
— А, так это твоя цена. Не могу сказать, что удивлен. Просто разочарован, — засунув руки в карманы, Лорен бросил на меня измученный взгляд. — Что закажешь? Джип? Мини-курятник? БМВ? Дай-ка я угадаю… крыша необязательна, я прав?
— Я не хочу, чтобы вы покупали мне новую машину, придурок. Я хочу, чтобы меня подвезли.
Лорен моргнул:
— Извини?
— Пока я не накоплю достаточно денег, чтобы починить свою машину, мне придется ходить пешком. Автобусы не заезжают так далеко в гору. Сегодня утром мне пришлось пройти милю, чтобы добраться до вас.
Лорен равнодушно пожал плечами:
— Так вызови «Убер».
— Каждый день, туда и обратно, в течение следующих трех месяцев? Я так не думаю. Я приношу домой минимальную зарплату за работу администратором для таких богатых королей, как вы. Я едва могу оплатить свои счета, не говоря уже о том, чтобы удовлетворять ваши капризы. Не будете подвозить, не будет Брэкстон. Можете объяснить лейблу, почему со мной ничего не вышло.
— Что-нибудь еще? — осведомился Хьюстон самым неприветливым тоном на свете.
— Да, — подняв подбородок, я не позволила своему взгляду дрогнуть. — Я предпочитаю черный кофе. Вам не должно быть слишком трудно это запомнить.
— Какого хрена? — Лорен сплюнул. — Неужели мы выглядим так, будто нам не все равно?
— Я что, похожа на боксерскую грушу? Если хотите, чтобы я была здесь до восхода солнца, мне понадобится кофе. Пока вы трое не увидите во мне равную себе, вы будете приносить его до дальнейшего распоряжения.
Мой телефон снова зазвонил с предупреждением, что моя машина скоро уедет, поэтому я повернулась и ушла, оставив своих новых коллег по группе без последнего прощания. К тому времени, как я спустилась по подъездной дорожке, села на заднее сиденье «Убер» и закрыла дверь в очередной сложный день, на моем телефоне появилось три новых уведомления. Все сообщения в «Инстаграм».