Блядь.
Я сделал шаг назад, как ребенок, которого только что поймали на воровстве из банки с печеньем. Лорен высокомерно вздернул подбородок, хотя в его глазах вспыхнула ревность. Он был самодоволен, потому что был прав.
Я хотел трахнуть Брэкстон.
Гнев Лорена был вызван тем, что он верил, что его детское заявление удержит меня от действий. Рик же просто выглядел смирившимся с тем, что в любой момент может разнимать драку между нами.
— Пойдемте.
Мой приказ разрядил напряжение, и все переключили внимание. Билеты на тур были распроданы, и прямо сейчас все они ждали. Нам больше не нужна была реклама.
Вступительный акт закончился, и сразу же технический персонал начал подготавливаться к нам. Кто-то вручил мне микрофон, Лорену – бас-гитару, Рику – барабанные палочки, а Брэкстон – наушники, поскольку она была бэк-вокалисткой в дополнение к исполнению соло и ритма. Меня сбивало с толку, что кто-то мог задаваться вопросом, почему я так сильно наседал на нее.
Когда Брэкстон проверила свою настройку гитары и гарнитуры, несмотря на то, что мы доверяли нашей команде, я поймал свою улыбку прежде, чем она успела соскользнуть.
Она не была безалаберна. Стоит отдать ей должное.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнул, развеивая свои мысли по ветру. Не имело значения, сколько раз я выходил на сцену. Каждый раз мне казалось, что это в первый раз. А с новым участником это вообще было похоже, будто я только что выбрался из подвала своей бабушки.
Апокалиптический фон, который мы выбрали для нашей сцены, замаячил впереди, когда в зале погас свет, и крики восемнадцати тысяч человек приветствовали Брэкстон, Лорена и Джерико. Я держался в стороне, как и было отрепетировано, и, ожидая сигнала от Джерико, внимательно наблюдал за Брэкстон. Никто и никогда бы не догадался, что она раньше не делала этого миллион раз.
Внутри, я знал, что с Брэкстон никогда и ничего не бывает так просто. Тонкие намеки, которые она подавала, были очевидны только тому, кто наблюдал за ней слишком внимательно и слишком часто. Прямо сейчас она избегала смотреть на толпу. Это было к лучшему, так как хитрость представлять их в нижнем белье была притворством.
Джерико не стал дожидаться, пока стихнут крики, прежде чем начать бить по барабанам. Он был моим хронометристом, точно указывая мне, когда начинать и как заканчивать. Весь гнев, который он держал внутри, отчаянно желая быть хорошим парнем, он всегда выплескивал наружу, когда выходил на сцену. Схватив микрофон, я закрыл глаза и позволил фундаменту, который он заложил, стать моим атласом. Лорен плавно перешел на бас, а Брэкстон… она взорвала мой гребаный мозг. Через тридцать секунд, как только ритм был задан, я вышел из тени и поднял микрофон:
Как мне заглушить этот шепот
Как смотреть на того, кем я стал
Кастрирован по твоим прихотям
Я тону в своем желание
Сбит с пути красивой ложью
Ты забрала мои кровь, пот и слезы
Заперла в стенах, построенных мной
Ты наполнила мои реки яростью
Я так устал кормить своих врагов
Я оцепенел, наблюдая, как они растут
Почему я продолжаю преклоняться
Никто не держит меня внизу
Забирая все хорошее
Ты не оставила мне ничего, кроме ненависти
Ты хочешь все, что у меня есть
Теперь смотри, как я начну революцию
Мы ждали (такие разбитые)
Чтобы найти перемены (вызвать их)
Ты чувствуешь это? (эмоции)
После трех месяцев репетиций я думал, что привык к химии между моим голосом и голосом Брэкстон. Теперь я понял, насколько это было иррационально – примерно так же безумно, как быть пораженным молнией и ожидать, что она не ударит дважды.
Неудивительно, что она все время болтала без умолку.
Ее было невозможно игнорировать.
Кэлвин был хорош, но вокал Брэкстон был бесконечно сильнее. Она обладала редкой способностью обеспечивать как незаметность, так и силу. Наша толстокожая гитаристка не боялась быть уязвимой. Увидев ее выступление на том фестивале, я понял, что она сдерживается, чтобы не утопить голос.
Как только мы закончили первую песню, мы приступили к следующей. Адреналин зашкаливал, и никто из нас не хотел терять этот порыв. Независимо от того, сколько раз мой взгляд останавливался на Брэкстон, она никогда не выглядела не в своей тарелке. В конце концов, мораль больше не являлась причиной, по которой я не мог удерживать свое внимание там, где оно должно было быть.
Она околдовала меня.
Наши взгляды встретились и не отрывались, пока она играла, а я подпевал в ее ритме. Когда пришло время исполнить один из наших более сложных риффов, она проделала эту штуку со своими волосами, перекинув их, прежде чем присесть на корточки и позволить толпе насладиться.
Я предпочитал думать, что все это было только для меня.
Черт возьми, да.
Обычно я не одобрял показуху, особенно со стороны любителей, поскольку она давала место для ошибок, но в этот момент я не мог отказать Брэкстон ни в чем, чего бы она ни захотела, так же как я не мог отказать своему сердцу в следующем ударе.
Интересно, почувствовала бы она то же самое, если бы я бросил микрофон и утащил ее в какое-нибудь уединенное место?
Отказала бы она мне?
Я хотел этого так сильно, что убедил себя, что выражение ее глаз побуждает меня сделать именно это.
Прежде чем совершить какую-нибудь глупость, я переключил свое внимание на толпу и продолжение сета. Ничто другое не имело значения, кроме того, чтобы дать людям шоу, ради которого они пришли. Трахнуть мою гитаристку было не основным – блядь – фактором.
Мы быстро прошли сет-лист (прим. список исполняемых песен), и в тот момент, когда мы покинули сцену, Лорен схватил Брэкстон в объятия и закружил ее как сумасшедший. В кои-то веки меня не раздражали его выходки. Это шоу должно войти в книгу рекордов Гиннесса. Эталонное. Если кто-то и был в опасности все испоганить, так это я.
Ее подруги стояли в стороне, с нетерпением ожидая возможности поздравить ее с таким прекрасным выступлением.
— Брэкстон, как-там-твое-второе-имя - Фаун, ты выйдешь за меня замуж? — крикнул Лорен, поставив ее на ноги. Чтобы разыграть еще большую сцену, он опустился на одно колено.
Мое сердце остановилось, в то время как хмурый взгляд омрачил мой лоб.
Я мог поклясться, что Лорен говорил почти серьезно. Я заметил выражение его глаз прежде, чем он вспомнил, что всего лишь пошутил.
Поскольку завтра вечером мы снова играли здесь, у команды в основном была возможность остановиться и посмотреть, реально ли это.
— Франческа, — ответила она. Или, точнее, не ответила.
— Хм?
— Мое второе имя, — пояснила она. — Франческа.
Это лишь заставило брови Лорена опуститься еще ниже:
— Твои инициалы Б.Ф.Ф.? (прим. B.F.F. - аббревиатура в английском языке, Best Friends Forewer – лучшие друзья навсегда).
— Ага.
Лорен встал, давая понять, что предложение было нереальным, что побудило тех команду вернуться к работе.