На мгновение я позволил себе представить, как дергаю ее за волосы, в то время как наказываю ее киску сзади. Судя по ее виду, она понятия не имела, как выглядит член, не говоря уже о том, как с ним обращаться. Я отогнал эту бессмысленную фантазию прочь.
Лорену, каким-то чудом, нечего было сказать. Я уже отчитал его за эти самые ошибки. От меня не ускользнуло его удивление и ярость из-за того, что любитель ткнула его носом, но теперь мое внимание было сосредоточено на Карле, который задумчиво поглаживал свой слабый подбородок.
Я воспринял это как сигнал, что пора покончить с этим.
У лейбла были все основания разорить нас, и Брэкстон Фаун, несомненно, добилась бы успеха.
Отойдя от стола, я медленными шагами направился к Они и ее любимому проекту. В мои намерения не входило успокаивать их – совсем наоборот. Я хотел напугать нарушителей спокойствия, дать им время пожалеть о своей ошибке.
Они расправила плечи, выпрямившись рядом с Брэкстон. Она, вероятно, думала, что сможет остановить меня, если я решу лишить Бэмби жизни.
Теперь, подойдя ближе, я смог разглядеть веснушки, усыпавшие нос и щеки Брэкстон. Они почти скрыли ее румянец от моей близости. Досадно, но не было ни одной вещи, которую я не замечал бы в этой девушке. От нее пахло роскошно и греховно, как от запретного плода, и на ней не было лифчика. Ее соски были достаточно твердыми, чтобы просвечивать сквозь толстый материал платья. Я задался вопросом, был ли пот, выступивший бисеринками на ее бледной коже, вызван страхом. Брэкстон была чертовски молода, вблизи ее глаза казались еще больше. Ей не могло быть намного больше восемнадцати.
Это означало, что я был почти на десять лет старше.
— Хотя я не могу сказать того же о тебе, мое время ценно, так что давайте опустим драматизм, — тот факт, что это были мои первые слова, обращенные к ней, разорвал что-то внутри меня. То, чего я твердо намеревался избежать. — Уверен, ты думаешь, что хорошо играешь для своих звуконепроницаемых ушей, но «Связанные» не ищут воссоединения с дилетантом. Беги обратно в гараж своей мамы или в какой-нибудь захудалый клуб, в котором тебя нашла Шридхар. Нам это неинтересно.
— Так ли это? — по какой-то причине у меня скрючились пальцы на руках и ногах. Она вела себя так, как будто я не смог бы и не стал бы ломать ее пополам и спать этой ночью как младенец. — Если бы ты был хотя бы наполовину таким артистом, каким себя считаешь, ты бы не чувствовал такой угрозы со стороны любителя. Ты бы не дрожал в своих ботинках для больших мальчиков. Боже мой, слышно, как твои бедные коленки дрожат даже тридцатью этажами ниже, — поджав губы, она смело опустила взгляд. Я мог поклясться, что она нацелилась именно на то место, где мой член медленно рос у моего бедра. Не девственница, в конце концов. — Я удивлена, что ты до сих пор не наложил в штаны, Морроу. Только не говори мне, что у тебя боязнь сцены.
Моя бровь приподнялась, когда она закончила свою маленькую тираду. В лучшем случае это было мило. Я подавил зевок:
— Так это и есть твой план? Ты собираешься апеллировать тем, что, по твоему мнению, является хрупким эго? Уверен, что растопчу тебя, твои детские мечты и этот кусок ткани на твоих плечах, если ты не уберешься с моих глаз к чертовой матери, — когда она сразу же не пустилась в бег, я почувствовал, как кровь прилила к моему паху. Тот факт, что мне грозила опасность «разбить палатку», разозлил меня еще больше. — Почему я все еще тебя вижу?
— Я не слышала, чтобы ты сказал «пожалуйста».
В комнате воцарилась тишина.
Ни Брэкстон, ни я не отводили глаз друг от друга. Я гадал, кто сломается первым, когда мужской смешок прервал мои размышления.
Я знал, даже не проверяяон , что это не Лорен или Рик. Не мог припомнить случая, когда бы мы не были на одной волне. Что бы я ни чувствовал, они чувствовали то же самое, и наоборот. Прямо сейчас я чувствовал, что им обоим не терпится поскорее выпроводить нашу последнюю неудачу к чертовой матери из комнаты.
Раздались хлопки, смех продолжился, а затем Карл заговорил:
— Должен признать, что не был в восторге, когда мисс Шридхар представила участницу «Связанных», — мои кулаки сжались, потому что явно «Связанные» были единственными, кого держали в неведении относительно Брэкстон. Карл продолжал говорить, не подозревая, что его жизнь в опасности. — Я был еще менее убежден, когда эта молодая женщина вошла в дверь, но, по крайней мере, ей удалось пробудить во мне интерес, — обращаясь к Брэкстон, которую я не позволял ему увидеть, поскольку все еще стоял перед ней, он добавил, — юная леди, вы сделали невозможное. Вы заткнули Хьюстона. Это нелегкий подвиг, даже для меня.
Я ухмыльнулся, несмотря на то, что этот кусок дерьма пытался мне угрожать. Он не хотел рисковать и намекать Брэкстон, что он был таким же гнилым, как и все остальные. Карл был никем без нас, но он держался за иллюзию, что все было наоборот.
— Останьтесь ненадолго, — предложил Карл, отчего мое сердце ушло в пятки. Брэкстон выглядела так, словно выпотрошила бы меня, если бы я сделал неверный шаг. Если бы она это сделала, мое сердце, несомненно, упало бы к ее ногам. — Нам многое нужно обсудить.
Мои пальцы впились в ладони, когда я сидел напротив Карла в его высотном офисе, а внизу на улицах шумел Лос-Анджелес.
— Найди кого-нибудь другого.
Час назад я был бы слишком горд, чтобы умолять. Я просто не мог перестать вспоминать блеск в глазах Брэкстон, наряду с волнением и настороженностью, когда она подписывала свое имя на пунктирной линии. Она была слишком нетерпелива, слишком не осознавая то, что натворила.
— Хоть кого.
Было бессмысленно просить его отменить или отложить тур, поскольку он уже отказался. У Карла была большая ставка на этот тур. Кроме того, это был его последний шанс дожать нас. Мы давным-давно поумнели, и теперь его миссия состояла в том, чтобы заставить нас заплатить за это.
Карл самодовольно откинулся на спинку стула за своим столом. Ублюдок знал, что это была ужасная гребаная идея. Это была точная причина, по которой он согласился. Я почувствовал, как лед растет на кончиках моих пальцев и медленно ползет вверх по моим конечностям.
Этого не было на самом деле.
Брэкстон Фаун не могла бы стать нашим новым гитаристом.
— Зачем мне это делать? Она само совершенство.
— Ты даже не слышал, как она играет, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.
— Я доверяю Они. Она нашла тебя.
И я сожалел об этом каждый гребаный день. Я держал эти мысли при себе, потому что было бессмысленно озвучивать их, когда Карл уже об этом знал. Он наслаждался нашими страданиями. В течение пяти гребаных лет он спал как младенец, зная, что мы у него под каблуком. Нам не следовало подписывать этот дерьмовый контракт. Я никогда не должен был быть таким слабым.
Остался всего лишь один год.
Окончание нашего мирового турне ознаменовало с таким трудом завоеванную свободу «Связанных». После трех альбомов и слишком многого потерянного – это знание должно было наполнить меня радостью.
Была только одна проблема.