— Так уверена, что я и есть Палач?
— Уверена, можешь не сомневаться. Впрочем, я это знаю уже достаточно давно. Помните, когда вы были в нашем доме, в сопровождении, одного моего не очень любимого родственника?
— Какое это имеет значение? — видя, как мужчина напрягся, девочка усмехнулась.
— О, самое прямое. Уже тогда мы с сестрой все знали. И даже кто именно стоял за вашей спиной. Помните картину, которую показала вам Айша?
— Которую из?
— Ту, на которой она умирает? Вам не показалось странным, как она погибла?
— Меня это не интересует.
— А зря. Хотите увидеть, как я умру? Наверное, тогда поймете, почему все то, что вы сейчас творите, меня не трогает.
Мужчина не успел ничего предпринять. Когда девушка нажала, несколько кнопок на панели, около своего сиденья. На лобовом стекле появилось изображение горящего автомобиля, окруженного людьми. Мельком посмотрев в окно, он вздрогнул. Увидев почти ту же панораму, что было на картине.
— Ну и как? В отличие от вас, когда садилась в этот автомобиль, я знала, что живой из него не выйду. А вы хотите жить? — еще одна нажатая клавиша прибора, и двери со стороны водителя оказались заблокированы. В страхе мужчина попытался остановить автомобиль, когда понял, что тот его не слушается. Наоборот, увеличивая скорость.
— Я бы посоветовала вам быть осторожнее и следить за дорогой.
— Ты сумасшедшая!
— А вы думали после того что с нами произошло, мы могли остаться в своем уме? Вы хотя бы знаете, что мы пережили, и что пережил наш отец? Что он пережил, вылавливая в море одну дочь, снимая с петли другую, или делая массаж сердца третьей? Вы ведь были на острове, не так ли? И видели три детские могилы? И как, много нашли, когда их оскверняли? Знаете, я ведь устала, очень. Пора уходить. А что может быть слаще, чем забрать с собой того, кого все это с нами сделал? — девочка откинулась на сидение, и смотрела, как в ужасе мужчина пытается открыть дверь. Что в ракурсе вертолета, которого подняли полицейские, выглядело немного иначе. Там все его трепыхания, были видны, как будто похититель пытается ее ударить, и борется с ней. Немного понаблюдав, за его действиями, девушка тихо напевала, мысленно отсчитывая минуты.
В океане где бушует шторм,
На острове затерянном в пучине.
Стоял большой, как будто новый дом
Вот только никого в нем нет отныне.
А во дворе склонившись над землей,
Дерево засохшее стояло
Три могилки детские оно
Корнями и ветвями укрывала.
оплаканные ветром и дождём, покоятся в них те, кто сердцу милы, тропинки к ним позарастали мхом.
Ведь некому прийти к тем трем могилам.
Здесь похоронены мечты отца,
Его глаза и сердце в тех могилах
Он рядом был когда пришла беда
Но вот помочь дочуркам был не в силах.
Теперь он сам, от горя угасал
Не находил для жизни он причину.
Его душа рвалась к ним в небеса
Осколки сердца тут похоронил он.
Испуганный мужчина не прислушивался, пытаясь открыть двери. Его затуманенный страхом разум не заметил, как скорость автомобиля снизилась, а дверь поддалась. И не успев собраться, он вывалился из машины, которая со скоростью неслась в пропасть. Палач выжил, переломав руки и ноги в нескольких местах. И судя по боли в районе спины, повредив позвоночник. Но при этом как не странно оставшись в живых. На его счастье, следующие за ними машины, успели притормозить, не позволив умереть под колесами. Люди, выбравшись из автомобилей, с ужасом смотрели, на полыхающий костер к глубине обрыва. Выжить в таком огне было невозможно. А виновник аварии, сбежать был не в состоянии.
Глава 20
В Пекинском международном медицинский центре было многолюдно. Ведь кроме пациентов и врачей, вот уже две недели больницу заполонили полиция и журналисты. Гибель певицы прозванной в народе «Сиреной» взбудоражило общественность. Особенно, когда виновник выжил, и сейчас вместо тюрьмы обитал здесь, в одной из палат интенсивной терапии. Он отказывался отвечать на вопросы, и вообще сотрудничать с полицией. Своих мотивов он открывать не собирался. За все время пребывания в больнице, он наверное произнес всего несколько фраз. По крайней мере дознавателям и медицинскому персоналу. Только однажды, но нарушил молчание. Через два дня после похорон, если происходившее можно так назвать, в палату к Палачу пришел Михаил. Чинить препятствия президенту крупнейшей в Азии корпорации не стали. Впрочем, подслушать, о чем говорили эти двое, никто не смог.
— Каждый получает по заслугам, не так ли? Пусть и с опозданием, но они отомстили. — смотря на укутанного проводами, и бинтами мужчину, в душе Михаила ничего не шевельнулось. Он уже знал, все о человеке, которого знали как Палача. Киан Остин, ирландец по происхождению, вырос у дальних родственников в Великобритании. В пятнадцать сбежал из дома, а через год, уже был в рядах ИРА. Впрочем, надолго там не задержался, став наемником, вместе с десятком подобных ему головорезов. Ну и дальше по списку. Впрочем, не это его беспокоило. А то, что данный субъект слишком уж тесно сотрудничал с лордом Деверо.
— Ты такой же сумасшедший, как и она. Раз знал, почему не остановил?
— Кто я такой, чтобы им что-то запрещать? И Айша и Асия были уже взрослыми. Я отвечаю только за Алану. А почему я не остановил? Зачем? Они имели право отомстить. Поверь человеку, на родине которого, только совсем недавно перестала действовать «Кровная месть».
— Но ведь они погибли!
- Они умерли десять лет назад. Ты сам видел их могилы.
— Они пустые! Они умерли сейчас, а не десять лет назад! — Михаил покачал головой.
— Нет. Они погибли десять лет назад. Да, в тех могилах нет тел. Но они похоронили свое детство, свои мечты, свою жизнь. Все правильно, вы убили их десять лет назад. А они уничтожили вас сейчас.
— Я еще жив!
— О, это легко исправить. Впрочем, я не буду требовать смертной казни. Живи, если такая жизнь тебя обрадует. Я разговаривал с врачом. Ты никогда не сможешь ходить. У тебя перелом позвоночника.
— Это не приговор!
— Нет, это можно было бы вылечить, если бы, во время транспортировки, с тобой обращались бережнее. Вот только, на твое несчастье, рядом с тобой оказались люди, которым больше нравилась Асия. Неправильная транспортировка, лишила тебя даже мизерной надежды на выздоровление. И да, врачи еще нашли в твоей крови, вещества, разрушающие твою нервную систему. Еще месяц и ты превратишься в овощ. Наслаждайся, пока возможно собственным разумом. Это единственное что тебе осталось. — Михаил направился прочь, когда его окликнули.
— А тебе? Что я тебе сделал?
— Я знал этих девочек. Я видел, как они росли. Видел, что вы с ними сделали. Я был на их могилах. Разве это не причина? Мне этого вполне достаточно.
— И не хочешь знать, почему мы тогда их похитили?
Хочешь сказать, что тебе известна причина? Сомневаюсь. Я спрошу о причине, человека, который вам заказал похищение. А для вас причина деньги. Только и всего. — Михаил ушел, тихо прикрыв дверь.
Две недели была относительная тишина. Ну насколько это возможно в его случае. Боль раздирала на части. Но все же была терпима. Больше всего раздражало, невозможность самостоятельно двигаться. А персонал больницы, и полицейская охрана, стоящая у входа, как сговорившись, ставили песни его личной «Немезиды». Сначала он молчал, потом жаловался, в конце он просто кричал на всех, кто приходил в палату. Но ни его желания, ни мольбы, ни на кого не трогали. А потом стало тихо. Разом. Почти целый день. Наверное за последние дни это впервые раз, когда он смог нормально заснуть в больнице. А утром, его ждала встреча
Открыв глаза и почувствовав чей-то взгляд, мужчина огляделся. На подоконнике, сидела хрупкая фигурка, будто высеченная из мрамора. Девочка лет четырнадцати, с тонкими, какими-то чуждыми чертами лица, в обрамлении абсолютно седых волос, смотрела серыми такими знакомыми глазами, и улыбалась.
— Ну здравствуйте Киан. Я слышала, вы меня искали?
— Кто ты?
— Неужели не догадываетесь?
— Алана Алия?
— Как неуверенно. А я думала, вы меня сразу узнаете. Ведь в том числе и вам, я обязана этим украшением. — девочка дотронулась, до седых прядей. Алине даже не пришлось лукавить. Ведь этот человек принимал участие в том самом эксперименте.