— Знаешь, — сказала она. — Когда ты упомянул о поездке, я не думала, что ты говорил настолько буквально.
— Частная взлетно-посадочная полоса находится в нескольких часах езды от города. Это безопасно. Принадлежит бывшему руководителю, владеющему собственным самолетом, Габриелле Кремон. Она проработала в компании более сорока лет. Папа всегда ей доверял, так что и мы тоже можем.
— Я не спорю с тобой. Я согласна, что лучший вариант на данный момент — выбраться из города, не оповестив того, кто пытается меня похитить. Но я думаю, тебе следует позволить мне вести машину.
Руки Рэйфа сжались на руле. — Я в порядке. Я сам могу.
— Я в этом не сомневаюсь, но тебе нужен отдых. Я способна справиться с машиной.
— Я знаю, но это не обязательно.
— Ты действительно собираешься со мной спорить? Слушай, я знаю, что у тебя пси-лихорадка. Тебе нужно позволить своей ауре отдохнуть и восстановиться. Когда ты в последний раз нормально высыпался?
На мгновение она засомневалась, что он признается, что ему нужно поспать или даже что у него проблемы с аурой. Его руки сжались, и он снова яростно схватил руль.
— У меня бессонница, — сказал он наконец. — Лучшее, что я могу, это спать урывками.
— Хорошо, давай я поведу машину, пока ты подремлешь.
— Я отдохну в самолете.
— Тебе сейчас нужно поспать. Будь разумным, Рэйф. Что, если на взлетно-посадочной полосе что-то пойдет не так? Тебе нужно быть собранным и внимательным, а это маловероятно, если ты выдохнешься за рулем в течение следующих трех часов.
Эта логика, очевидно, прорвала стену мужской гордости. Он помедлил, а затем, к некоторому ее удивлению, убрал ногу с педали газа. Машина замедлила ход. Он съехал на обочину.
Не говоря ни слова, он встал с водительского сиденья и обошел машину спереди. Он снял смокинг. В свете фар наплечная кобура и пистолет создавали странный контраст с его элегантной, строгой белой рубашкой и черными брюками.
Она выскочила из машины и поспешила на противоположную сторону, чтобы сесть за руль. Лорелей приветствовала Рэйфа, когда он сел на пассажирское сиденье. Она любезно предложила ему несколько чипсен.
— Спасибо, — сказал он.
Он пристегнул ремень безопасности и сжевал чипс, пока Элла выезжала на дорогу.
— Спи, — приказала Элла.
— Ты знала о лихорадке с самого начала, не так ли? — он спросил.
— Да, — ответила она.
— Я держу все под контролем.
— Я знаю. Я бы не подписала с тобой контракт, если бы думала, что ты собираешься слететь с катушек в ближайшем будущем.
Он хрустнул еще одной чипсиной. — Тебе интересно, знаю ли я, что вызвало лихорадку.
— Мне интересно, конечно. Пси-лихорадка встречается не очень часто. Эксперты мало что о ней знают.
— Они точно знают, что она обычно заканчивается либо серьезным повреждением таланта, либо развитием нестабильного нового таланта. — Голос Рэйфа звучал мрачно и смиренно. — В любом случае результаты непредсказуемы и, следовательно, опасны.
— Я так понимаю, ты цитируешь одного из тех так называемых экспертов, у которых не было большого опыта работы с пси-лихорадкой?
— Ага.
— Хм. — Она подумала об этом. — Как ты думаешь, что происходит с твоей аурой?
— Что ты имеешь в виду?
— Это у тебя лихорадка. Как ты думаешь, какое влияние она оказывает на тебя?
— Пока главная проблема в том, что мой талант резонировать с камнями и кристаллами сгорел. Я больше не могу работать в исследовательских группах и бесполезен для ФБПР, потому что не могу резануть технологии Пришельцев.
В его голосе было холодное принятие. Потрясенная, она взглянула на него. Его лицо представляло собой жесткую маску. Потеря паранормального таланта была редкостью, но когда это происходило, это всегда было травмой. Чем сильнее талант, тем более разрушительной была потеря. Жертвы часто чувствовали, что потеряли ключевой аспект своей личности.
Нередко перегоревшие, ранее обладавшие сильными талантами, уходили в туннели без настроенного янтаря. Такой поход был смертным приговором.
— Я не понимаю, — осторожно сказала она. — Ты силен. Я чувствую силу в твоей ауре.
— Парапсихологи думают, что выгорание все еще продолжается, хотя мой талант почти исчез. Вот почему у меня жар. Симптомами продолжающегося разрушения являются галлюцинации и кошмары. Если я сплю больше двадцати минут или около того, я…. грежу.